Все жанры Все авторы
О маме - Петр Немировский

О маме

Страниц

15

Год

—

В душе кафе книжного магазина «Барнс энд Нобл» я часто преображался во взволнованного рассказчика великой истории моей мамы, в переплете с талантливым Башевисом Зингером. Этот известный писатель откровенно признался мне, что его знаменитый роман «Шоша» был вдохновлен образом моей матери. Необычайно ограниченные и простодушные женщины, по его словам, являются ценным сокровищем в еврейской культуре, олицетворяющими ее выживание. «Пока такие женщины рождаются и остаются с нами, еврейский народ будет жить вечно…» - подчеркнул он, вглядываясь вдаль своими гениальными глазами.

Это уникальное признание вызвало у меня невероятное волнение и гордость касательно роли, которую моя мама сыграла в формировании такого значимого литературного произведения. Размышляя об этом, я осознал, что книги – это не просто мир сквозь страницы, но и отражение жизни и истории. В моей семье мы с уважением и любовью относимся к слову и истории, и теперь я лучше понимаю, что наши предки, наши женщины - они поддерживают нас, помогая сохранить наше культурное достояние и идентичность.

Таким образом, мать, воплощенная героиней в романе «Шоша», проливает свет на то, что сильных и благородных героев не всегда можно найти только в эпических историях или битвах. Иногда самые скромные и неузнаваемые люди, как моя мама, способны оказывать самое большое влияние на наш мир, оставляя свой след в сердцах и душах наших народов. Это история, которую я с гордостью делюсь с миром и которая позволяет мне осознать, что заключенные в страницах книги истории наших семей – они подарки, которыми мы должны восхищаться и беречь.

Читать бесплатно онлайн О маме - Петр Немировский

© Петр Немировский, 2023


ISBN 978-5-0059-5630-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Я вышел из подземки на Юнион-сквер, как раз закончился дождь, асфальт был мокрым, и в лужах отражались… Нет, не буду врать, я не видел, что отражалось в тех лужах, в них могло быть и небо в плывущих рваных тучах, и еще не зажженные фонари, и лотки торговцев на зеленном рынке. Быть может, там мелькнул и какой-нибудь фермер-бородач из Пенсильвании, продававший мед в круглых банках, или румяная крепкая фермерша с севера штата, выставившая на лотках яблоки, лук, картошку, свежий хлеб, или продавцы рыбы, сока, кленового сиропа, домашнего яблочного вина – да кто и что угодно могло попасть в «объективы» тех луж на Юнион-сквер, когда в пятницу утром я вышел из подземки.

Место, где я работаю, находится неподалеку от станции метро, на 11-й стрит. Там, в амбулаторной клинике, меня ждут пациенты. Злые, уставшие, измученные – страдающие различными психическими нарушениями. Каждому из них что-то от меня нужно.

А еще в пяти минутах ходьбы от станции метро, но в противоположной от клиники стороне – знаменитый книжный магазин «Барнс энд Нобл». Там меня тоже ждут в кафе на третьем этаже, где я обычно заказываю кофе или чай с круассанами.

В конце рабочей недели, в пятницу вечером, я часто туда захожу. Этот магазин со множеством стеллажей и ползущими, уходящими под потолок ступенями эскалаторов создает у меня ощущение какого-то гибельного лабиринта, куда легко войти, но откуда трудно, вернее, практически невозможно выйти: один ряд книжных полок ведет к другому, античность сменяется Средневековьем, а затем Просвещением, вера – безбожием и, достигнув пика современности, всё начинает двигаться в обратном направлении, снова по эскалаторам, с этажа на этаж.

Не так ли и мы – устремляясь в будущее, неизбежно возвращаемся в прошлое? Не умираем ли мы в тот самый миг, когда рождаемся? Не прощаемся ли мы навеки с кем-то, когда говорим этому человеку «здравствуй»?

Я не знаю, мама, как ты кричала, когда рожала меня. Не знаю и не помню этого.

Говорят, младенец испытывает настоящий шок, покидая материнскую утробу и появляясь на свет Божий. Говорят, что там, в материнской утробе, мягко, тепло. Там блаженство, то блаженство, которое на протяжении столетий искали многие философы и богословы, сооружая сложные интеллектуальные конструкции, как леса вокруг храма. Но в храм мало кто из них попал.

А может, храм блаженства – это материнская утроба, где таинственным образом зарождается новая жизнь, где существуют небо, звезды, даже Бог и ангелы – всё, что есть во Вселенной?

До меня, мама, в твоей утробе лежала моя старшая сестра Лия, а потом был зачат и мой старший брат, который родился мертвым, потому что тебя во время беременности нерадивые врачи заразили гепатитом и тем самым убили ребенка, которому ты должна была подарить жизнь.

Может, этим мертворожденным младенцем был я? Нет, мне кажется, им был некто другой, мой брат. Будучи еще ребенком, узнав об этом из родительских разговоров, я испытал странное чувство вины и радости, потому что если бы родился он, то вряд ли родители захотели бы еще одного, третьего ребенка.

Но мне трудно представить, мама, что ты бы отказалась от этой мысли и не захотела бы родить меня.

Вам может понравиться: