Интервью телеканалу ОРТ – 4 января 2000 года
Вопрос: Владимир Владимирович, неожиданный уход Бориса Николаевича Ельцина со своего поста вызвал множество вопросов и у нас, и за рубежом. Может быть, мы с Вами сегодня попытаемся ответить хотя бы на часть из них?
В. Путин: Попробуем.
Вопрос: Итак, когда Борис Николаевич впервые заговорил на эту тему – тему отставки?
В. Путин: Это было примерно дней за десять до Нового года. Я пришел к нему с очередным докладом по экономической проблематике, по ситуации на Северном Кавказе – после первых моих сообщений было заметно, что Борис Николаевич думает о другом. Я продолжал ему докладывать по плану. Потом он меня прервал и сказал: «Вы знаете, я долго думал в последнее время над тем, как у нас складывается ситуация в стране, и принял для себя решение уйти в отставку».
Вопрос: А какие у него были аргументы? Почему он решил, что это нужно?
В. Путин: Здесь мне трудно сказать. Это нужно спрашивать у Бориса Николаевича. Я могу только воспроизвести то, что он мне говорил, то, что я ему отвечал. На самом деле, может быть, у него были какие-то и другие мысли, я не знаю. Как Вы догадываетесь, после такого несколько неожиданного для меня самого заявления Президента реакция моя была довольно сдержанной, и Борис Николаевич это почувствовал. Скажу даже честнее, я пытался от этой темы уйти. Начал говорить о том, что даже если он не работает так активно, как в прежние годы, тем не менее его присутствие на политической сцене страны много значит и для меня, и для Правительства, для государства, потому что есть определенный баланс. Есть такой президентский фактор – человека, очень авторитетного в мире. И Вы помните его выступления в Стамбуле и в Пекине, то есть он, по существу, – тогда об этом говорили прямо, я могу это подтвердить, – он как бы прикрыл Правительство своим авторитетом и изменил картинку. Он ее сделал более стабильной.
И я ему об этом напомнил. Я сказал, что этот фактор – важный, он нам нужен сегодня. И думал, что мы от этой темы отошли в сторону. Но Борис Николаевич после определенной паузы вернулся к этой теме и сказал: «Вы мне должны ответить сейчас». Я говорю: «Знаете, Борис Николаевич, вопрос очень важный, нужно подумать». Он говорил: «У Вас было времени достаточно думать раньше, ответьте сейчас».
Вопрос: И Вы ответили?
В. Путин: Как видите.
Вопрос: Все-таки эта информация Президента была для Вас большой неожиданностью?
В. Путин: Это неожиданно было для меня.
Вопрос: А как Вы думаете, с кем он советовался перед принятием этого решения?
В. Путин: Он мне об этом не говорил, я его не спрашивал. Для меня это было неожиданным решением. И я действительно так искренне считал и сейчас думаю, что мы могли бы и дальше – в таком тандеме – неплохо решать некоторые проблемы, используя фактор Ельцина как человека, авторитетного в мире. Как сейчас модно говорить, такого политического тяжеловеса.
Но он посчитал иначе. Я думаю, что в значительной степени это связано с тем, что он хотел, чтобы будущая президентская кампания развивалась так, как ему хочется, и он явно создавал условия, помогал мне, так скажем. Ну чего там, надо прямо сказать, он дает мне фору в этой президентской кампании. Делает это сознательно, хотя мне прямо сказал о том, что для меня, наверное, это не очень хорошо. Наверное, на меня кто-то обидится. Он сказал мне об этом: «И вообще, уходить досрочно, наверное, для меня лично – это не очень хорошо. Я подумал и решение принял твердое. Я это сделаю все равно». Вот так это происходило.
