В жизни каждой женщины должен быть «Саша»

В жизни каждой женщины должен быть Саша.

Такой Саша, от которого та расцветает, как цветок весенней розы. От которого без витаминов глаза становятся блестящими, а движения плавными. И она красит губы ярко-красной помадой, а волосы завивает в кудри.

К тому времени, о котором рассказ, жизнь меня уже потрепала, но внимание мужчин ещё не рассеялось. Девушка я была возрастная (как говорится, с той стороны до сорока), от природы харизматичная, по генам породиста, но самооценка занижена. Система личных жизненных ценностей нарушена полностью. Несмотря на то, что двоих детей я уже вырастила, жила всё ещё с мамой, и почему-то считала, что терпеть манипуляцию – это нормально. На меня можно было вылить ушат грязи и получить в ответ милую улыбку. Человек мог сказать: ну что ты, я же тебя люблю, это не со зла,– и продолжать плясать лезгинку на моей раздавленной самооценке. Я же в ответ молчала, боясь обидеть обидчика. Я была удобной. Угодничала, только бы всем было хорошо. Это касалось и мужчин, и женщин – вообще близких мне людей. Размытые личные границы, вечное состояние жертвы. Вечные проблемы не решаемые. Жизнь была похожа на жернова, между которыми перемалывались остатки «мечт» и надежд и моя уставшая тушка вместе с ними.

В нашей семье я работала одна. Муж умер рано. Дети, которых любила и чрезмерно баловала, к восемнадцати годам стали неуправляемые. Самые модные гаджеты, дорогая одежда, репетиторы, все увлечения, отдых в Европе. Я ничего для них не жалела. Работала в три смены. Брала халтуру на выходные и подрабатывала в отпусках. Сын бросил учёбу после первого курса колледжа, сказав, что и так всё знает, и пошел по наклонной. Дочь нахалка, но учиться продолжала. Пришлось помочь ей поступить в джазовый колледж. И, соответственно, оплачивать учёбу там, а это было не дёшево. Мама – пенсионерка. Отдыхала с девяностых, то есть с момента развала Союза. Мы договорились, что она присматривает за детьми, за домом, а я работаю. Некоторое время мама пользовалась своими сбережениями, но когда они закончились, пришлось взять её на полное обеспечение.

Силы покидали меня. Одиночество становилось невыносимым. Срочно требовались перемены. Я стала посещать психолога и всячески себя любить. Детей перевела на «самопокупаемость». Училась выставлять границы – это было смешно. Как-то не затаривала дом пару месяцев. Вообще ничего. Добирали запасы. И однажды сын сказал:

– Мам, а почему у нас нет туалетной бумаги, а в холодильнике валяется одна липкая сосиска?

– Сынок,– возликовала я внутри себя. – Пришло время поговорить по-взрослому? Давно хотела тебе сказать… Чтоб появилась бумага, её надо купить в магазине и принести домой. Но сначала заработать на неё деньги. С едой то же самое. Вот такие дела.

– А разве у тебя нет денег?!

– У меня есть деньги, но они только на меня. А вы уже взрослые, и вам придётся научиться зарабатывать самим.

– Ты что, шутишь?

– Нет, сын, я не шучу! – с серьёзным видом заключила я.

Шло время, и моя новая жизнь начинала мне нравиться. Нервы всё равно трепали, но свобода появилась, и это было прекрасно. Мама моя сильно волновалась за детей, говорила, что я не мать, а ехидна. При этом меня она жалела ещё больше. Очень страдала, что я такая непутёвая, и замуж меня никто не берёт.