Порог выживания

В центре вагона метро, зацепившись рукой за поручень, стоял мужчина лет тридцати пяти. Он разглядывал свое отражение в оконном стекле, за которым неслись темные туннели подземки. Плотного телосложения, с обычным европейским лицом, которое, когда-то узкое, теперь обрело солидную округлость – отпечаток размеренной жизни, сидячей работы и отсутствия нервных потрясений. Короткая стрижка, легкая седина на висках. Весь его вид выдавал человека веселого и внимательного. Но неспокойными оставались глаза – зеленые, с вечным прищуром. Стоило ему чуть наклонить голову, и взгляд резал, словно бритва, пронзал насквозь ледяным ветром.

Все было в прошлом: оружие, битвы, засады… Теперь он был обычным человеком. Работал в солидной компании, ездил на хорошей машине, прилично зарабатывал и слыл замечательным семьянином. Одевался всегда неброско: вот и сейчас на нем был темно-синий плащ с коричневыми вставками на воротнике, черный костюм российской фирмы, синяя рубашка, а поверх нее – черная шерстяная жилетка. На ногах – прочные туфли. Но пара деталей не вязалась с общей картиной: на правой руке, сжимавшей поручень, виднелся браслет из паракорда, а на ремне, у правого бока, висел пижонский мультитул Leatherman Charge TTi Gold.

Всего лишь отголоски былого увлечения, тех пятнадцати лет, что канули в прошлое. Просто когда-то он нацепил эти побрякушки, а снять уже не смог. Они приросли к нему, и менялись лишь стоимость мультитула да цвет шнура на браслете.

Два года назад он поймал себя на мысли, что выживальчество сыграло с ним злую шутку. Это увлечение встроило в его мозг некий предохранитель, который мешал развиваться последние лет десять. Вместо того чтобы использовать самый продуктивный возраст – от тридцати до сорока – для увеличения своего благосостояния, он грезил о постапокалиптическом мире, где все решают личные качества и сила. Этакий ментальный бандитизм для человека, который уважал закон и не мог его нарушить в обычной жизни. И вот, блуждая в этих фантазиях, он и не заметил, как стукнул сорокет, и оказалось, что менять что-то уже поздно. Все ниши заняты. Оставалось только работать на дядю, с безрадостной перспективой в один прекрасный день остаться ни с чем. Поэтому он решил завязывать. Закрыл на замок огромную комнату в загородном доме, где хранилось снаряжение и запасы, и выбросил ключ в окно. Решил сосредоточиться на проекте фермерского хозяйства – своем единственном, как он считал, шансе на независимое существование. Он уже был близок к тому, чтобы расстаться с последними фетишами, и даже пару раз забывал дома браслет, но мультитул, словно по волшебству, всегда оказывался на поясе.

Он часто ездил на метро. Во-первых, это было быстро, а во-вторых, ему просто нравилось. На «Чернышевской» в вагон ввалилась изрядная толпа. Кто-то грубо ткнул его в бок, пытаясь сместить. Он даже не обернулся, лишь вежливо отодвинулся, стараясь не задеть грубияна. Поезд тронулся, и люди, покачиваясь в такт, как грузди в корзине, находили себе места поудобнее. В тот момент, когда состав начал набирать скорость, и бывший выживальщик крепче сжал поручень, на вагон обрушился чудовищный удар. Рев и скрежет металла – и его, как пушинку, оторвало от поручня и швырнуло в сторону. Люди, словно орущие горошины в консервной банке, заметались по вагону. Сначала померк свет, а затем, когда что-то твердое врезалось в голову, погасло и сознание.