В столовую на завтрак я уже во всей красе явилась, и на почти незаметных под длиннополой юбкой каблуках даже. Не скажу, что Фому Фомича прямо так и в шок ввела, но чуток оторопел он точно. Пусть вот видит, что потерять может, и с той соседской Светланой сравнивает!
— Простите, что на ужине отсутствовала, — ещё в дверях ему сказала, извинительно глаза опуская. — Да вам ведь передали вчера, что сильная мигрень у меня к вечеру разыгралась?
— Да, сказывал мне Игнат, — не поднимаясь, спокойно отвечал мой барин, и искоса на стоящего с разносом Семёна поглядел. — Помоги, голубчик, Варваре Николаевне сесть и подавай на стол уже! — распорядился тому.
Устроив меня на стуле, Семён снова к буфету отошёл. Я же немного на Фому Фомича обиделась, ведь тот же Пётр Фомич, в мою бытность крепостной даже, при виде меня поднимался, за руку брал и на стульчик сам усаживал, а Семён Михайлович так при этом и ручку лобзал, поверх перчатки конечно.
Кушали поначалу мы молча, потом же Фома Фомич на меня глаза поднял.
— Завтра гости у нас ожидаются, — так запросто известил. — Павла Ильича, поди, не запамятовала? Так замирились на днях мы с ним... Вот со всем большим семейством своим и будут!
— И с бывшей наречённой вашей? — со скрытым подтекстом поинтересовалась я.
— А как же? И с нею тоже, конечно, как и со старшим братом её... За границей, кстати, долго путешествовать тот изволил, теперь же вот снова в отчее поместье воротился... Зато толк он и в вист, как и в штосс, знает, и вам, и мне, занятным собеседником за карточным столом будет…
Вот я слушала его, и кивала только, а, наверное, будь сейчас в своём времени, так возможно кричать бы принялась, скандал закатила с истерикой и чуть ли не с битьём посуды даже… Да увы, здесь так непринято было, потому и промолчала, вся в себе пламенея, да чуть ниже к своей тарелке склонилась.
— Вам, барышня, не остывшей кашицы ещё добавить? — заботливо подступился ко мне Семён.
— Нет, спасибо, не надо, уже наелась, — качнула я головой.
— Так чаю тогда извольте… — не дожидаясь ответа, наполнил он им мою чашечку.
— А вы Игнату не велели для меня баньку затопить? — разогнувшись и словно очнувшись, поинтересовалась я у Фомы Фомича. — Доктор ведь мне посоветовал…
— Да, банька с утра уже топлена, — отвечал мой барин. — Для себя также повелел. Сейчас вот чуть погодя туда и отправлюсь. Семён меня там попарит, а потом уж и вы будьте добры.
— Хорошо, — согласилась я. — Туда тоже с Праськой пойду. А пока же в библиотеке побуду. Посижу там, почитаю. А ты, Семён, — повернулась к нему, — будь добр Праську за мной уже тогда послать, когда вы хлестаться и париться закончите.
— Хорошо, я так и сделаю, барышня, — мой приказ выслушав, чуть склонился тот.
Отложив салфетку, я собралась было из-за стола встать.
— А вы так быстро покидаете нас уже? — с какой-то тоскливой миной на своём вдруг побледневшем лице остановил меня Фома Фомич.
— Да, вот хотела вас отпустить меня просить… Почитаю сама немного…
— Что же, не могу задерживать, если не желаете ещё тут со мной побыть…
Напоследок виновато улыбаясь ему, да руками пышную юбку придерживая, я поднялась, и с каким-то моральным облегчением в коридор вышла. Вот что за дела с ним такие творятся? Когда я к нему всей душой поворачиваюсь — он себя как полная скотина ведёт! Ну видел же, что я для него нарядилась вся, мог бы комплимент хоть какой-то сделать, как и поухаживать хоть чуть-чуть! Он же на меня по-прежнему как на свою собственность смотрит! Вот вроде бы и люблю его, но какая же тоска охватывает!
