Семья Рин - Алла Мелентьева

Семья Рин

Страниц

120

Год

2020

Ирэн Коул - юная американка с русскими корнями. Ее жизнь навсегда изменилась в 1941 году, когда судьба разлучила ее с семьей в толпе беженцев в порту Шанхая. Одинокая и беззащитная, она посвятила себя искусству, став танцовщицей в ночном клубе. Но судьба еще раз пошла против Ирэн, когда ее интернировали в лагерь для пресловутых "врагов народа".

В пытке выжить и сохранить свою человеческую сущность, Ирэн вынуждена была положиться на японского офицера, который не только выпутал ее из тюрьмы боли и страдания, но и влюбился в нее. Спустя десять лет, Ирэн выживает как официальная любовница офицера и становится неотъемлемой частью влиятельного японского клана.

Но участь поменялась, когда ей наконец удалось обнаружить, что ее семья все же пережила мрачный период войны. Перед Ирэн встает непростой выбор - между нестабильным положением иностранки в Японии и сладко обольстительным прошлым, которое внезапно воскресает из глубин времени.

Будучи сильной и независимой женщиной, Ирэн принимает решение, которое определит ее будущее и оставит неизгладимый след в истории. Она решает защитить свою семью и свое истинное наследие, даже если это означает пожертвовать своим положением и покинуть роскошь и власть, которые так долго были ее жизнью.

В истории Ирэн смешались истинные события и вымышленные эпизоды, но ее сила, вера и любовь позволили ей пережить самые темные времена и найти свое место в этом сложном мире. Ее история напоминает нам о силе семьи, жертвенности и том, как важно оставаться верными себе даже в самые трудные моменты. Ирэн - воплощение настоящей героини, и ее история навсегда останется в памяти тех, кто проживает в эпоху перемен и надежды.

Читать бесплатно онлайн Семья Рин - Алла Мелентьева

Глава 1

В воскресенье, двадцать четвертого апреля 1931 года, примерно в начале десятого утра я стояла у открытого окна в ночной рубашке и смотрела вниз на улицу, с любопытством вглядываясь в редких прохожих. Я часто так делала в те времена: ждала, когда кто-то появится из-за угла, и придумывала для этого человека историю жизни, пририсовывала ему своей фантазией семью, родственников и друзей. Это было мое любимое утреннее развлечение. Очень типичное развлечение для девочки восьми лет.

Наша квартира находилась в комплексе новых домов во Французской концессии. На улице тихо. В квартире за пределами комнаты, наоборот, шумно, привычно шумно.

В те времена мое имя было Ирина Коул. Я родилась в Шанхае в 1924 году. Моя мать, Елизавета Коул, урожденная Соколова, – иммигрантка из России. Мой отец, Джордж Коул, – американец, служащий американской торговой компании. У меня была сводная сестра по матери, Анна, и родные сестра и брат, Лидия и Александр, двойняшки. Я – самая младшая в семье, тихий ребенок-интроверт.

Я слышу краем уха, как мать громко говорит отцу: «Сегодня двадцать четвертое апреля, а не двадцать третье! Вечно ты путаешь, Джордж!», и Лидия повторяет за ней, копируя ее манеру: «Сегодня же двадцать четвертое, папа!» «Сегодня двадцать четвертое апреля!» – бормочу я, пародируя их обеих, – мне не нравится, когда они разговаривают с отцом таким тоном. Именно так я и запомнила, что этот день был двадцать четвертым апреля.

Когда мне надоело вытягивать шею, чтобы разглядеть, что происходит за массивным подоконником, я побрела в столовую, где уже собралась вся семья.

Я немного медлю в полутьме большого коридора перед открытой дверью в столовую – мне нравится наблюдать за всеми как бы со стороны, отстраненно, пока никто еще не догадывается о моем присутствии. Я чувствую себя, как зритель в театре.

Я вижу семью Коул – всех, кроме меня, – за завтраком. Мой отец, моложавый, слегка желчный на вид, закрылся газетой и погружен в чтение. Я знаю, что он не упускает ни одного момента дистанцироваться от домашних. Я знаю это, потому что похожу на него. В меньшей степени эта склонность выражена у Александра, моего десятилетнего брата, а вот мать, Анна и Лидия совсем из другого теста. Они шумные, бесцеремонные, вечно во все суют нос и жить не могут без болтовни, скандалов и сплетен.

Анна и Лидия вырывают другу друга сахарницу и сталкивают со стола чашку. Моя мать, благообразная пышущая здоровьем матрона, тип «наседки», с виду немного старше мужа, старается их утихомирить.

– Немедленно прекратите! – кричит она по-русски. – Боже, и это девицы из приличной семьи! Лидка! Лидия, что я сказала! А ну прекрати!

Мама выхватывает сахарницу, бьет по рукам десятилетнюю Лидию и толкает на место тринадцатилетнюю Анну.

Александр, который только что вошел в столовую, избалованный «единственный сын в семье», зевает, берет кусок хлеба с маслом, запихивает его в рот.

– Александр, сядь! – кричит мать. – Это не делают стоя! Господи, за что я наказана!

Тут на сцене нашего семейного театра появляюсь я, восьмилетняя девочка в ночной рубашке. Я вплываю в столовую и делаю попытку забраться на стул.

Мать оборачивается и всплескивает руками:

– Это что за чудо-юдо! Ты куда это лезешь расхристанная! Я не пушу тебя такой к столу! А ну немедленно иди… – Она оттягивает меня от стула, подталкивает к дверям. – Живо умываться! В воскресенье – в таком виде! позорище!