Тихоня для босса. (Не) фиктивная беременность

«К сожалению, государственная медицина в случае вашей бабушки бессильна. Нужны дорогостоящие препараты и операция вне очереди, а мы не волшебники» – бьются в мозгу слова пожилого доктора с тусклым усталым взглядом. Я бреду по коридору больницы, пропахшему запахом медикаментов и безнадежности.

«Надо же, на ремонт отделения со свежеокрашенными стенами у них средства нашлись, а на лечение пациентов – нет». И где теперь искать деньги? Ведь никого кроме бабушки у меня нет, и я просто себе не прощу, если из-за дурацкой системы и моей беспомощности потеряю единственного близкого человека.

Бреду, погруженная глубоко в себя, и неожиданно врезаюсь во что-то твердое. Сердце подпрыгивает к горлу, когда натыкаюсь на раздраженный стальной взгляд. Серые глаза с чуть карамельным отливом смотрят грозно и гневно – словно я муха, посмевшая своим непрошенным присутствием испоганить идеальную обстановку. Мужчина, с которым я по невнимательности столкнулась, настолько крупнее меня, шире в плечах и с такой давящей энергетикой, что сравнение с мухой только усиливается.

– Простите, – шепчу, пытаясь отодвинуться, но крепкий хват пальцев на плечах не позволяет. Даже без слов незнакомец умудряется показать, что все случится только так, как он пожелает, и ровно в выбранный им момент.

– Осторожнее, – низкий бархатистый голос с властными интонациями заставляет волоски на шее встать дыбом.

– Да, спасибо, – не нахожу я ничего умнее, чем поблагодарить.

И тогда меня отпускают. Явно потерявший интерес незнакомец обходит меня слева и удаляется по коридору. Да и чем может заинтересовать блеклая разнесчастная девица мужчину в костюме, какой я видеть могла лишь по телевизору? Разве что…

Пятитысячная купюра, лежащая одиноко на полу, и которой до прихода незнакомца тут точно не было, бросается ярким пятном в глаза. Пара мгновений у меня уходит на колебания. Деньги нам с бабушкой нужны позарез, и искушение присвоить себе чужое велико. «От этого надменного бизнесмена точно не убудет» – шепчет коварный внутренний голос. – «А нам купюра нужнее». Приходится отвесить себе мысленный подзатыльник, прежде чем я аккуратно хватаю розовую бумажку и устремляюсь следом за незнакомцем.

– Эй, постойте, – немного повышаю я голос, стесняясь потревожить персонал и пациентов. – Вы обронили, – протягиваю руку, когда мужчина оборачивается и вопросительно смотрит на меня. – Кажется, это ваше? – пятитысячная купюра, подрагивающая в моих пальцах, вдруг начинает казаться слишком мелкой в сравнении с этим мужчиной. Не тот масштаб. Далеко не тот – я понимаю это по недоуменному взгляду, которым сверлит меня брюнет, и уверенность покидает меня с протяжным выдохом. – Это ведь ваше? Кроме нас тут никого не было, – начинаю невнятно оправдываться я и оглядываться по сторонам. Что угодно, лишь бы не чувствовать на себе молчаливого настойчивого взгляда.

Но вот незнакомец хмурится, пара морщин разрезает его высокий и широкий лоб, а глаза начинают светиться пониманием. Он хлопает себя по карманам пиджака и кивает:

– Действительно, я обронил. Благодарю, – незнакомец продолжает изучать меня взглядом, уже более заинтересованным, но отчего-то не спешит забирать купюру.

А та уже жжет мне пальцы, будто на нее какой хитрый яд нанесли. Я мечтаю избавиться от чужих денег, при взгляде на которые душу начинают кошки скрести, и от чужого настойчивого внимания. Слишком изучающего, слишком пристального и глубокого. Незнакомец словно старается проникнуть внутрь меня, за слишком короткое время постичь всю суть, что скрыта за слоями простой одежды и кожей.