Атака
Оглушительный гул, разносился по фронтам,
Едкий дым заволок поле, ни черта не видно.
Нервы на пределе, неизвестно, что будет там.
Минуты как часы, время смеётся ехидно.
Пушки замолчали, тревожная тишина наступила,
Команда вперёд, под барабанную дробь прозвучала,
Судьба в крепкие, смертельные объятья схватила,
И уже своим голосом о смерти кричала.
Ветром, клубы дыма понемногу в сторону унесло,
На солнце мелькнули штыки, наперевес висевшие.
Рядом со мной, ядром голову солдату снесло.
Пули близко чирикали, с той стороны летевшие.
Нет, нас не пехота, а жерла пушек встречали,
Редуты нужно взять, и их обратно не сдать,
Картечь за картечью, нам в ответ посылали.
Мы подошли, залп, и вперёд редуты отбивать.
Горячее железо, почувствовал у себя в груди,
Неожиданно, всё вокруг закружилось, я потерялся,
Опору для себя, нигде не могу, руками найти.
Всё стало безразлично, я в вечный сон удалялся.
Взвод
Взвод солдат, на разведку был кинут,
По пути, наткнулся на особняк.
Который в спешке, видно покинут,
Его решили обшарить, точный «верняк».
Парадные двери, нараспашку открыты,
Ветер задувал свежестью в холл.
Статуи у входа, пылью покрыты,
И испачкан, хозяйскими следами пол.
Зайдя внутрь, они не «облажались».
Разделившись, рыскать направились,
По многочисленным комнатам разбежались,
С такой задачей, на ура справились.
Топот, посвистыванье, и скрежет доносился,
Долго не прекращался шум в особняке.
Каждый солдат, туда-сюда носился,
И выходил из комнат, не налегке.
Упала темень, осень листьями шумела,
Делить найденное, они в холл спешили.
Уходить отсюда в ночь, смысла не имело,
В этом особняке, ночевать решили.
Один выпалив слова, рассмеялся:
– «Может нам дезертировать, не воевать!?»
В ответ «цыкнули», он замялся,
И с размаху, плюхнулся на кровать.
Примерно, одинаково всем досталось,
Но одного, очень сильно обидели.
Ему уйти с глаз, только оставалось,
И до сна, его уже нигде не видели.
Ветер завывал, часовые у окон ходили,
Которого обидели, тот с ними расправился.
Напал из комнаты, когда те улицу бдили,
Вытирая нож, к остальным направился.
Глотки во сне, перерезал всему взводу,
Отомстил, за причинённую несправедливость.
Забрав драгоценное, ушёл в непогоду,
Проявив, крысиную сметливость.
Он с тяжёлым мешком, шёл по лесу,
Лишь бы подальше, от особняка оказаться.
Ноша предавала, с каждым часом весу,
Но он от неё, не мог отказаться.
Всё измениться, когда из чащи продерётся,
Светлое будущее в мыслях рисовал.
Спасительная тропа, верил, найдётся,
А сейчас, перед всем пасовал.
Ужасный крик, над головою пронёсся,
Он непроизвольно, пригнувшись, присел.
А подняв глаза, со страху затрясся,
Перед ним, его мёртвый взвод висел.
– «Что сослуживец, думал, от нас избавился!?
Ты ошибся, мы не куда не сгинули!»
Его взвод подхватил, и вверх направился,
Да с большой высоты, на землю скинули.
Тело камнем, сквозь деревья полетело,
Оно, диким голосом в полёте ревело.
На сломанный сук, как игрушку надело.
И его душа, со взводом улетела.
Обувщик Француа
Француа, безумно любил своё дело,
Он был мастер по обуви, от бога.
Любую обувь, делал весьма умело,
К нему от всех, была заказана дорога.
Сам лично, выполнял множество заказов,
Везде поспевал и даже других учил.
О его таланте, ходило тысячи рассказов,
Мол, не одну иглу, в пошиве сточил.
Его ликбезы, славились популярностью,
