Место встречи назначает пуля

Михайловский уже подъезжал к месту проведения гонок. Дорога была ему хорошо известна, гонки здесь проходили не в первый раз, поэтому машину он вел не задумываясь, на автомате.

Михайловскому было не по себе. Он был зол, недоволен и раздражен, как будто получил неприятное известие. Ни о чем определенном он не думал, а только ощущал тяжесть на душе и оцепенение во всем теле. Что-то ныло внутри, и он не мог избавиться от этой боли, которую ощущал каждой клеточкой своего тела. Тревога нарастала, мучила и переходила в предчувствие беды. Последнее время такое состояние для Михайловского стало привычным. Он знал, как избежать этих страданий, знал, что всего один укол – и исчезнут физическая и моральная боль. Но днем он уже принял дозу, а повторение было чревато последствиями. Ему только нужно дождаться окончания гонок, и тогда он наконец поправит здоровье. Некогда состоятельный и удачливый профессиональный гонщик, он из-за пристрастия к наркотикам как-то незаметно для себя превратился в никчемного человека, пребывающего в состоянии вечного должника. У него не было ни квартиры, ни работы. Даже машина, на которой он ехал сейчас, принадлежала его старому знакомому, который месяц назад, поддавшись уговорам, подписал на Михайловского доверенность и теперь разыскивал его по всему городу через друзей. Михайловский постоянно нуждался в деньгах. Складывалось такое впечатление, что он задолжал всему миру. Одним из источников его доходов были гонки, которые устраивал в городе бизнесмен Николай Ткаченко. Человек весьма состоятельный, Ткаченко занимался гонками для развлечения, а не для приумножения собственного капитала. И хотя ставки он делал большие, радость ему доставляли вовсе не деньги, а победа как таковая. В сегодняшних гонках должны были принять участие три машины, принадлежащие Ткаченко, одной из них должен управлять Михайловский.

До гонок оставалось полтора часа. Припарковавшись, Михайловский вышел из машины и уверенно направился в летнее кафе. Ему нужно было переговорить с Ткаченко. Он знал, что найдет его там. Разговор предстоял тяжелый. Михайловский понимал, что просить денег у Ткаченко бесполезно, но выбора не было. Он должен был достать деньги сегодня. Во что бы то ни стало… Ткаченко был его последней надеждой.

– Здравствуй, Витя, – окликнул его Николай Алексеевич на полпути и распростер руки для объятий, как будто встретил старого друга. Одной рукой обнимая Михайловского и похлопывая его по плечу, Ткаченко, словно напоказ, громко и преувеличенно радостно продолжил: – Я тебя уже с полчаса жду. Волнуюсь. Видишь, даже встречать вышел. Пойдем, сначала кофейку выпьем, а потом машинку посмотрим.

Они вошли в совершенно пустое кафе, если не считать измученную жарой официантку, стоящую за барной стойкой.

– Лидочка, чашку черного кофе моему гонщику и коньячку мне, – бросил на ходу Ткаченко, направляясь к дальнему столику.

Лидочка была обладательницей длинных стройных ножек и пышного бюста. Она наверняка знала о достоинствах своей фигуры. На ней была розовая, сильно обтягивающая блузка и такая же розовая, предельно короткая юбочка.

– Хороша стерва, а, – причмокнув, сказал Николай Алексеевич, усаживаясь на стул и с удовольствием наблюдая за приближающейся девушкой с подносом в руках.