Москва – Тбилиси

Перевод с грузинского

Тамары Мепаришвили

Мы с Леванико Чаладзе встретили Новый год в Гудаури (горнолыжный курорт в Грузии). Слева от нас, на холме, был возведен коттедж, который мы называли «гаражом». Он был до отказа забит лыжниками спортшколы, сванами-альпинистами, местными гаишниками и смотрителями канатной дороги – местными жителями, мохевцами. Все они в безудержном веселье, с хохотом и гоготом ждали наступления полуночи.

У нас были большие планы на утро первого января, и мы уже вроде обулись, взвалили на плечи лыжное оснащение, но тяжесть возлияния минувшей ночи сделала свое дело, и мы без сил вновь рухнули в постель.

– Вставай уже, рассвело!

У меня над головой стоял Леван.

– Ух ты! – шумно выдохнул я и повернулся на другой бок.

– Вставай.

– В чем дело? Мы что, горим?! – огрызнулся я и сел в кровати.

– На́ вот! Опрокинь стопку, – он с улыбкой протянул мне стаканчик с 96-процентным спиртом.

– Но это же спирт, осел!

– Выпей, сразу полегчает.

– А сосуд поменьше нельзя было выбрать?

– Да пей же наконец, хватит ворчать.

– А закусить чем?

Чаладзе схватил со стола пластиковую бутылку кока-колы.

– Сегодня День Судьбы?1 – невинно осведомился я.

– Да.

– Мы вчера спали целый день?

– Я – нет, а ты да, спал, – ответил он с чувством превосходства.

– Поднимемся на гору?

– Ты и вчера туда собирался, но силенок не хватило…

– Ну конечно, у меня силенок не хватило, а ты с самим Кобой Цакадзе2 мог бы потягаться?

– С кем? – сдвинул брови к переносице Леван.

Мне стало лень рассказывать ему спортивную биографию Цакадзе, и я промолчал.

– Чем займемся? Вообще-то спирт привел меня в себя. Может, нальешь еще? Я даже соображать стал лучше.

– А что я тебе говорил.

– Так чем займемся?

– Есть чем. Прибыли мои друзья.

– Кто именно?

– Сосо Гиоргобиани. Знаешь такого?

– Нет. Он из квартала Окросубани?

– Нет, Воронцова.

– Стало быть, он не из твоего квартала?

– Это почему? Что разделило кварталы Окросубани и Воронцова?

– Нет, вы меня сведете с ума, – когда вам удобно, Плехановская, Воронцовская и Окросубани – это один и тот же район, а если вам чем-то не нравится такой подход, это три разных района. Я прав?

– Ты лучше за своими Вера и Ваке3 присмотри.

– Ладно, ладно, налей еще стаканчик, и я встаю.

Чаладзе, ухмыльнувшись, налил мне спирта из хорошо вымытой пятилитровой канистры для бензина. Я одним махом опрокинул стаканчик.

Сосо остановился в так называемых «Лимонах», в двух километрах от нашего коттеджа.

Мы встретились с Сосо в биллиардной, расположенной на втором этаже гостиницы «Лимоны». Он оказался намного смуглее меня, что сразу бросилось в глаза. Широкие плечи, кривизна носа и прямые, черные как смоль волосы как-то странно шли ему и гармонировали друг с другом, и нам часто приходилось слышать о его успехах у девушек.

Впрочем, мое внимание привлекла не столько внешность, сколько позитивная аура, исходящая от него. В тот день Сосо одержал верх и надо мной, и над Чаладзе в русском бильярде и, довольный результатом игры, с улыбкой проводил нас до подъезда.

– Хороший тип, правда? – спросил Леван, когда мы стали подниматься по заснеженному склону.

– Так себе, – пожал я плечами, раздраженный поражением.

– Нет, игры не для тебя – ни нарды, ни домино, ни бильярд. Просто болей за нас, и будешь спокоен. А то стоит тебе проиграть, и ты уже готов разрыдаться.