Зимний город бережно укрывал своих жителей каким-то особенным, почти волшебным, рождественским снегопадом. Необыкновенно большие снежинки, кружась, медленно опускались на плечи незамечающих их, охваченных предпраздничной суетой людей. Каждый куда-то спешил. Всем нужно было успеть купить подарки, поздравить своих близких и обязательно выполнить все пункты длинного списка приготовлений к главному семейному торжеству. Общую атмосферу приятного ожидания праздника удачно дополняли украшенные мишурой и ёлочными игрушками витрины магазинов, а также сияющие тут и там цифры «2010», всё ещё остававшиеся на своих местах после празднования наступления нового года. На улицах, между деревьями и столбами, на стенах и крышах домов горели тысячи разноцветных гирлянд и буквально отовсюду доносились знакомые с детства мелодии праздничных зимних песен.
От предвкушения рождества и приятных хлопот толпу прохожих ненадолго отвлекла сирена проезжающей мимо «Скорой помощи». Люди, замедлив шаг, проводили её взглядами, полными вполне искреннего сожаления и сострадания. Но, как только «Скорая» скрылась за поворотом, все тут же погрузились обратно в свои мысли и на лицах снова засияли улыбки.
В машине Скорой» на очередной вызов ехал молодой фельдшер Максим Николаевич Агатов. Правда, по отчеству его называли исключительно пациенты, да и то – не все. Уж очень молодо он выглядел для своих 26 лет. На него, как и на каждого жителя города, действовало приближение рождества. Только в этом году совсем по-другому. Находясь в самый канун праздника на дежурстве, он смотрел в окно машины на проплывающие мимо зимние пейзажи такого знакомого, ставшего почти родным для него города, и думал о том, что в уходящем году он так и не приблизился к своей цели. Вот уже третий год подряд Максим не добирал нужное количество баллов на вступительных экзаменах в престижный медицинский университет, и вот уже третий год он вынужден был дежурить на «Скорой» и подрабатывать где придётся, чтобы свести концы с концами. Если честно, то этому дежурству Агатов был даже рад, потому что иначе ему пришлось бы отмечать рождество в полном одиночестве, в крохотной съёмной квартирке, которая стала давить на него ещё сильнее с момента, когда после, в общем- то, незначительной ссоры, он расстался со своей любимой девушкой Настей. Эту потерю он переживал тяжело. Но так как инициатором разрыва был он сам, – какая-то необъяснимая гордость не давала ему сделать первый шаг к примирению. А время шло, и вероятность возобновления их отношений таяла с каждым днём.
Пребывая в таком вот не весёлом подведении итогов года, Максим очнулся от громкого возгласа водителя «Ну, кажись тут… Приехали!». Почти в ту же секунду дверь открыли снаружи и молодой, взволнованный парень в униформе охранника выпалил:
– Доктор, скорее! Там женщина! Ей плохо. Она просто… ну как… вошла и сразу упала…
Охранник схватил Максима за рукав и буквально вытащил его из машины, а потом потянул за собой по дорожке ко входу в торговый центр, продолжая тараторить:
– … и, главное, – ничего не произошло! Её никто не трогал! Просто вот стояла и упала… Так теперь там и лежит. Скорее, доктор!
– Я не доктор. Я фельдшер, – машинально поправил охранника Максим, входя в холл магазина.
