Сильная. Желанная. Ничья

Пролог.

Тамила.

– Я даю тебе час, чтобы убраться из моего дома.

Стальной голос мужчины режет слух. Беспомощно обнимаю поникшие плечи и застываю на месте. Я ведь столько хотела ему сказать… Тому, кого ненавижу. Репетировала, заучивала фразы, призванные ударить в самое сердце и отыскать живущую в нем крупицу совести. Она же есть в нем?

Но вместо этого я бессвязно блею, как овца, отбившаяся от стада:

– Но… нам некуда идти, пожалуйста, Вацлав… Александрович, есть же в вас что-то человеческое?

– Меня это не волнует.

Дубовый паркет почтительно скрипит под тяжелыми шагами нового хозяина. Высокий… Самодовольный, уверенный в себе развращенный ублюдок с куском льда вместо сердца.

Меня не останавливает собственная неприязнь и презрение, мелькнувшее в его глазах. Плюю на гордость, бросаюсь к Вацлаву, как обезумевшая нищая. Приподнимаюсь на носочках, цепляюсь за лацканы дорогого пиджака и смотрю в карие глаза. Мне ничего не остаётся, как только умолять его…

– Прошу вас. У меня маленькая дочка.

Вацлав отшатывается от меня, как от чумной. Брезгливо сбрасывает мои дрожащие ладони и шумно выдыхает через напряжённые ноздри. Скользит взглядом по добротной гостиной чертового дома, демонстрируя скуку. Бесспорно, интерьеры его интересуют больше живых людей. А потом он отворачивается, словно споткнувшись обо что-то страшное, выбивающееся из стильной картинки дорогого убранства.

Софико… Она стоит, возле лестницы, прижав к груди любимую куклу.

– Доченька, иди в детскую. Я сейчас поговорю с дядей и поднимусь. – Спохватываюсь и отступаю от мужчины.

– Ты лживая сучка, Тами. И не смей манипулировать ребенком. – Шипит Вацлав, посматривая на мелькающие по ступенкькам ножки Софико. – Не уберешься через час, пришлю подмогу. Ты меня поняла?

– Д-да.

Вацлав.

– Слово предоставляется Нестеровой Тамиле Аркадьевне… – голос секретаря суда режет воздух, как острая бритва.

Что за… хрень?

– … доверенному лицу и поручителю Нестерова Олега Владимировича. Нотариальная доверенность номер…

– Как это понимать, Яр? – шиплю, повернув голову к сидящему рядом адвокату. Кажется, слюна, вырвавшаяся из моего рта, обжигает его щеку, как кислота. Ярослав втягивает голову в плечи и виновато отводит взгляд от моего взбешенного лица к той самой Нестеровой.

– Чего ты молчишь?

– Прости, Вацлав. Я не думал, что присутствие его жены так для тебя важно. Она приходит на каждое заседание. Вот.

Вот?! Это все, что может сказать мне в оправдание идиот, кого я сделал ведущим юристом фирмы и доверенным лицом? Хотя… я сам виноват: поручил судебную тяжбу адвокатам, не приходил на заседания. Что изменилось? Сегодня последнее слушание и вынесение приговора. И я… Черниговский Вацлав Александрович – пострадавшая сторона собственной персоной, пришел выслушать решение и самолично посмотреть в глаза… Кому? О том, что Нестеров сбежал с моими денежками, я знал давно. И что суд – фикция и постановка – тоже.

– Кто она, Яр?

– Никто. Просто женщина. Давай потом, Вацлав? – отмахивается Ярослав.

– Где адвокат Нестерова?

– Фролов? Тамила Нестерова отказалась от его услуг после второго заседания. – Усмехается Яр. – И правильно сделала. Таких идиотов только поискать.

– Тишина в зале! – молоток судьи обрушивается на деревянную поверхность. – Господин Огнев, суд позже предоставит вам слово. – Хмурится судья Боброва. Хм, знали бы присутствующие, сколько она получила бабла от Яра за «правильный» приговор. – Тамила Аркадьевна, вам есть что сказать суду перед вынесением решения?