Девочка из Морбакки: Записки ребенка. Дневник Сельмы Оттилии Ловисы Лагерлёф

Жанр: Зарубежная публицистика / Биографии и мемуары

Автор

Страниц

205

Год

2013

Сельма Лагерлёф (1858–1940) была замечательной женщиной, которая смогла завоевать сердца многих людей своей интеллектуальностью и талантом. Ее успехи в качестве писателя и литературного авторитета сделали ее почетным доктором Упсальского университета в 1907 году и членом Шведской Академии наук в 1914 году, что никогда раньше не случалось с женщинами. Нобелевская премия по литературе была еще одним выдающимся достижением для Сельмы, которой ей присудили в 1909 году, сделав ее первой женщиной, удостоенной этой премии.

Однако, помимо ее знаменитости и признания, Сельма Лагерлёф оставалась верной своему детству и своей родовой усадьбе, которая была для нее самым драгоценным местом на земле. В ее воспоминаниях о детстве и родительском доме чувствуется не только автор "Чудесного путешествия Нильса с дикими гусями", "Саги о Иёсте Берлинге" и трилогии о Лёвеншёльдах, но и сама Сельма как человек, полный нравственной силы, веры в себя и вдохновения.

Ее произведения, такие как "Записки ребенка" (1930) и "Дневник Сельмы Оттилии Ловисы Лагерлёф" (1932), продолжают ее воспоминания о детстве, начатые повестью "Морбакка" (1922). В них она передает свою любовь к миру и чувство юмора, создавая истории, которые навсегда останутся в сердцах читателей.

Таким образом, Сельма Лагерлёф остается великим писателем, чье творчество отличается мудростью, тонкостью и любовью к детству и миру. Ее влияние на литературу и жизнь многих людей невозможно переоценить, и она останется в памяти как одна из самых великих литературных фигур своего времени.

Читать бесплатно онлайн Девочка из Морбакки: Записки ребенка. Дневник Сельмы Оттилии Ловисы Лагерлёф - Сельма Лагерлёф

Издательство выражает благодарность Swedish Arts Council за финансовую поддержку перевода

Фото на обложке © East News/Roger-Viollet

Художественное оформление и макет Андрея Бондаренко

Охраняется законом РФ об авторском праве. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Записки ребенка

Алина Лаурелль

Нам кажется совершенно замечательным, что в Морбакке появилась такая славная гувернантка.

Зовут ее Алина Лаурелль, отец ее жил в Карлстаде, был там главным землемером, и жили они, без сомнения, богато, пока отец не умер. После его кончины мать Алины Лаурелль обеднела, и г-жа Унгер из Вестра-Эмтервика, Алинина тетя по матери, договорилась с нашими родителями, что Алина приедет сюда и станет учить Анну и меня французскому и игре на фортепиано.

Замечательным кажется нам и то, что приехала она не одна, а с сестрой по имени Эмма, которой всего десять лет; Эмма тоже будет жить здесь и вместе с нами учиться у Алины. По Эмме видно, что раньше они жили богато, ведь у нее множество красиво расшитых надставочек для панталон[1], она унаследовала их от Алины и других сестер; мы-то в Морбакке никогда такими не пользовались. Воскресными утрами Эмма старательно приметывает надставочки к своим штанишкам, а это ох как непросто, потому что одни чересчур широкие, другие чересчур длинные, и, когда после всех трудов она их надевает, порой случается, что одна свисает до самой щиколотки, а другая едва прикрывает колено. На наш взгляд, красивыми эти надставочки не назовешь, в особенности когда они сидят плохо, наперекосяк, однако ж Эмма, вероятно, полагает, что раз уж у нее в комоде их целый ящик, вдобавок так чудесно расшитых, то надобно их носить.

По странному стечению обстоятельств, аккурат той осенью, когда Алина сюда приехала, я была в Стокгольме, ходила на гимнастику и жила у дяди Уриэля Афзелиуса, тети Георгины, Элин и Аллана на Клара-Страндгата, в доме номер семь. Отсутствовала я всю зиму и впервые увидела Алину только весною следующего года. Конечно, я очень радовалась возвращению домой, но притом и робела, поскольку знала, что у нас теперь есть гувернантка, а все гувернантки, как мне казалось, старые, неприглядные и злые.

Из Стокгольма я приехала домой в шляпке-панаме с бело-голубой лентой вокруг тульи и белым пером с пряжкой, в голубом летнем пальто с блестящими пуговицами и в бело-голубом муслиновом платье, которое мне сшили по заказу тети Георгины, то есть вид у меня был роскошный. И гимнастика мне хорошо помогла, хромота стала почти незаметна. Я подросла, выглядела по-настоящему высокой и уже не настолько худой и бледной, как перед поездкой в Стокгольм, пополнела и разрумянилась. Волосы, заплетенные в косу, лежали на спине, не как раньше, когда их подкалывали возле ушей, так что домашние едва меня узнали. Все твердили, что из Стокгольма воротилась совсем новая Сельма.

Увидев Алину, я очень удивилась, ведь она была молодая, хорошенькая и понравилась мне с первой же минуты. А сама Алина, увидев меня, подумала, что с виду я настоящая стокгольмская девочка, и испугалась, уж не окажусь ли я избалованной и жеманной.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: