Записки «Морской Пены» (не Афродиты!:)

Моим бесценным Родителям…

О чем пишут стихи 15-ти летние девочки? Конечно же, о любви, о своем ее «детском» понимании, которое, при отсутствии жизненного опыта, иногда дает «чистую» картину.

Как правило, увлечение стихослагательством проходит ближе к 22-25 годам, когда реальная жизнь начинает активнейшим образом кружить в водоворотах конкретных событий, порой, не давая опомниться и дать какую-либо оценку произошедшему. Так вышло и у меня (а чем бы я отличалась от других, хотелось бы знать?).

И только приближение сорокалетнего «водораздела» заставляет обернуться на прожитые чувства и на их, чудом сохранившееся, воплощение на бумаге. Как говорила Марина Цветаева:

«Для того я (в проявленном – сила»)

Все родное на суд отдаю,

Чтобы молодость вечно хранила

Беспокойную юность мою.»

Сообразно максимализму юных почти все стихи являются моей реакцией на увиденные, услышанные, но главное – прочувствованные ситуации окружающих меня людей, и только некоторые – автобиографичны. Однозначно из реальности – мой портрет на титульной странице, созданный стараниями моей дочери, Анжелики Соколовой.

Впрочем, не уверена, что автобиографичность, как обстоятельство, повлияет на восприятие тех из Вас, кому они «лягут на душу».

С огромным уважением к будущим читателям – скромный автор ☺.

Марина Цветаева

«Кто создан из камня, кто создан из глины…

А я – серебрюсь и сверкаю!

Мне дело – измена, мне имя – Марина,

Я – бренная пена морская…»

* * *

Как трудно мне тебя любить,

Как тяжело тебя понять!

Устала слушать, как мне жить:

Покорней не смогу я стать!

Мне смысл велит тебя оставить

И гордость то же мне велит,

Но вряд ли я смогу представить

Как трудно мне придётся жить.

Когда Вас нет – сержусь усердно,

А Ваш приход – бросает в дрожь!

Боюсь и знаю, что наверно

Сегодня мне опять солжешь!

О, как мучительно и больно

Слова мне Ваши принимать!

Лишь Вы останетесь довольны,

Что я Ваш обман не сумею понять.

/февраль 1994 года/

* * *

По дороге иду, где молчит желтизна,

По асфальту бреду, где все выплакал дождь…

Холод – не для меня, не хватает огня!

Я горю, и теперь уж меня не вернёшь!

Мне дано все понять. А зачем? Просто так!

Мне дано все простить – пусть осудит дурак,

Пусть осудят все, кто совершенней меня:

Может быть, я тогда жить смогу без огня?

/сентябрь 1994 года/

* * *

Снова вечер, снова осень за окном хрустальным,

Холодный блеск огней чуть отражается на лужах…

Как грустно слышать ливня плач печальный,

И как печально знать, что ты уже не нужен…

А ведь недавно лето кувыркалось

Меня пьяня и за собою увлекая!

Ах, сколько счастья нам с тобой досталось –

Его бездумно осень серая помяла!

И что теперь? Дождь, ветер, сырость, лужи…

Но прелесть слякоти судить я не возьмусь,

Ведь осень – все равно, что наши души:

Отведав каплю счастья – сразу в грусть.

/24.09.1994/

* * *

Когда-нибудь, минуя сотни дней,

Ты вспомнишь, знаю, вспомнишь обо мне,

И скажешь, целуя газетный портрет:

«Любил ее прежней, такой больше нет!

Надменна улыбка и холоден взгляд:

О жизни учениях они говорят.

Где спрятана нежность пленительных губ

И где глаз бездонных теперь изумруд?

Кто брошены – вспомнят, но не скажут, нет,

Что гордой кокеткой была с юных лет:

Манила, пленила, жёстко играла

И, мучаясь совестью, после рыдала!

Любя ее слишком, берег от людей…