Разрушение иллюзии

В субботу спозаранку раздался звонок в дверь.

«Вроде бы никого не ждала. Кого там ещё принесло? Опять какие-нибудь установщики счётчиков или домофонов ходят? В коем веке приехала в родные пенаты на время отъезда мамы в санаторий, чтобы присмотреть за её котейкой Машкой. Думала, высплюсь от души, не надо рано вставать и готовить завтрак, не надо заниматься домашним хозяйством, но нет, ходят тут всякие по утрам… Пожалуй, затаюсь и не открою. Никого нет дома, и всё. Да и Масянька моя пригрелась в ногах, будить её не хочется» – лениво рассуждала я, нежась в постельке.

Звонок повторился.

«Вот настырные-то. Денег моих, видимо, очень хочется. Хотя рановато для них. Ладно, пойду украдкой посмотрю, кто там мне покоя не даёт» – неторопливо вставая с кровати, бурчала я себе под нос. Машка, тоже лениво потягиваясь и делая ласточку, присоединилась ко мне. Её мохнатая морда выражала полное недовольство ранним звонком. Видимо, мама спала часов до одиннадцати, и кошка привыкла к такому режиму.

Подкрадываюсь на цыпочках к двери, смотрю в глазок:

«Ба! Алька! И без звонка. Вот так сюрприз! Вычислила меня каким-то образом» – её раннее появление меня искренне удивило.

С улыбкой открываю дверь и, слегка делая реверанс, плавным жестом приглашаю нежданную гостью в дом:

– Заходите, мадмуазель.

Она, скромно переминаясь с ноги на ногу, оставалась стоять на пороге и, опустив голову, бормотала что-то невнятное себе под нос.

– Да заходи уже.

Закрывая дверь, замечаю, что её глаза такие зарёванные, зарёванные.

– Алик, что-то случилось?

– Крёс, я не хочу жить, не х-о-о-очу – медленно сквозь зубы прошептала она, сползая спиной по двери и заливаясь при этом слезами.

Её слова прозвучали в ушах, словно удар огромного колокола.

«Да уж, весело денёк начался. Вроде бы ничего такого не предвещало – она девочка уравновешенная и спокойная… и вдруг такое заявление». Я напряглась. Негу и утреннюю лень как рукой сняло.

Алька – это моя крестница. Она дочь моей одноклассницы. С её мамой Светой мы дружны до сих пор. Я крестила Альку ещё годовалую. Во время крещения, когда держала её на руках, она меня описала, хулиганка такая. С тех пор нас объединяет никому невидимая связь. Она не называет меня по имени, а придумала ласковое «Крёс». Алька была первым ребёнком Светы, родившимся в начале лихих 90-х. Света очень хотела ляльку и родила Альку.

Видя, что творилось вокруг, подруга, или вернее заботливая мама, тщательно её оберегала, я бы даже сказала, оберегала чрезмерно. Она создала для девочки «стерильную среду обитания», оградив от всех возможных трудностей и неприятностей. Мама-садовод явно передержала девочку в «домашней оранжерее», переполивала свой цветочек. Вырастила хорошую рассаду, а на лужок высадить и забыла. Результат был предсказуем: Алька выросла доброй, скромной и немного наивной девочкой. В школе она не проявляла лидерских качеств, не стремилась к выделению из общего потока, но и «забитышем» её назвать тоже было нельзя. Жизнь текла ровно и беззаботно. Ну, как говорится, что выросло, то выросло. Теперь же дождь жизненных невзгод безжалостно хлещет по её щекам, а она явно не готова к таким испытаниям.

«Странно, Света никогда не говорила мне о каких-то серьёзных проблемах в жизни дочери» – я мысленно перебирала разные ситуации из семейной жизни Светки, но не могла найти ничего, что объясняло бы её внезапное заявление: «Я не хочу жить». Для этого должно было произойти нечто поистине значительное, если не сказать – ужасное!