Не Призрак Оперы

========== ГЛАВА 1. Моя жизнь - моя каторга. ==========

Зимнее утро не казалось уже таким холодным и пустым. Улицы Парижа наполнялись людьми, на лавках появлялся товар. Девушка шла, кутаясь в тоненький плащ, щеки были красными от мороза, она замерзла до самых костей, а в голове звучали крики людей. Она ненавидела свою жизнь.

POV Кристина

Эту ночь я провела на улице. Мои ноги подкашивались от изнеможения и голода. Я была готова продать душу за кусок хлеба и теплый плащ. Дворовые собаки смотрели на меня своими маленькими голодными глазами. Я прислонилась к стене здания, почувствовав ее холод, и, немного передохнув, отправилась дальше в «свой» полуразрушенный домик, который находился в самом бедном районе Парижа. Но я не смогла подняться, мои ноги не слушались и, смирившись с мыслью, что вот так мне и суждено умереть, упала на землю. Проходящий мимо мужчина остановился, и посмотрел на меня, его взгляд выражал презрение к таким, как я.
Я возвращалась с работы, и у меня была еще пара часов, чтобы отдохнуть и снова идти на работу, но уже другую.
Толкнув дверь, я вошла внутрь, запах алкоголя моментально ударил мне в нос. Голова закружилась от мгновенного краткого опьянения. Стряхивая дурман, сделала шаг. Пожилой мужчина спал, голова его мирно лежала на грубой и грязной поверхности стола, а обе руки свисали вниз.
Сколько себя помню, этот человек ни разу не был трезвым. Тихо пробравшись к дверце, ведущей в подвал, я мышкой шмыгнула туда, стараясь не разбудить его. Темнота окутала меня, пару секунд глаза привыкали к темноте. Медленно, на ощупь, я спускалась по ступенькам, стараясь не наступать на скрипучие доски, и прошла к своей «постели». Я могла ходить с закрытыми глазами по подвалу, потому что знала каждый выступ стены, каждую ямку в «полу», каждый дюйм этого маленького помещения. Это была моя «комната». Я сняла обувь и, не раздеваясь, залезла в холщовый мешок с сеном. Я долго не могла согреться, из-за сырости и холода сено было холодным и влажным. Изо рта валил пар, когда пыталась согреть руки дыханием. Наверху царила тишина, это были единственные моменты в моей жизни, когда я лежала спокойно, не боясь, что сейчас ворвётся этот пьяница и начнет меня бить, оскорблять и пытаться отобрать у меня деньги, которые зарабатывала, копя на свою мечту. Я погрузилась в свои мечты и не заметила, как время пролетело. Нужно было вставать и идти на работу. Утром я работала в прачечной, потом у меня было два свободных часа, и продавала на улице газету, а вечером уже неслась в Гранд Оперу мыть полы. Я примерно подсчитала, что еще два года работ и я, наконец, смогу осуществить свою мечту.
Отодвинув то, что мне служило «кроватью», провела рукой по заледенелой земле, на ощупь нашла тайник, где хранила деньги. Выкопала мешочек, взяла монетку, и спрятала обратно, накидав обратно доски. Темнота мне вовсе не мешала - за десять долгих лет привыкла. Мне даже казалось, что я лучше вижу в темноте, чем днем. Положив монету в карман платья, чтобы купить вечером молоко и хлеб, я также тихо вышла из дома и побежала в прачечную. Это я преувеличила - прихрамывая на обе ноги, поковыляла неспеша. Я смахивала на старуху, которую разом одолели все болезни. В свои восемнадцать лет я была страшна как черт. Когда-то длинные каштановые кудряшки, переливающиеся на солнце, радовали меня, а потом они стали блеклыми и безжизненными, и, так как они стали приносить мне много неудобств, я их обрезала. Было очень жалко. Теперь у меня короткий ежик. Так хоть можно было вымыть голову и не заработать вшей. Глаза провалились, и их очертили яркие синяки. Подбородок заострился, щеки впали от вечного недоедания. Кожа была непонятного цвета, с переливами от сине-желтого до зелено-красного. Я была похожа на скелет, обтянутый кожей. Ноги постоянно болели. Неудобная обувь натирала мои ноги до кровавых мозолей. Так что я не была красавицей, пусть даже нищей. Соседи сторонились меня, считали прокаженной, а соседские дети до сих пор смеются надо мной, кидаясь в меня камнями и грязью. Так больно...