Целомудрие миролюбия. Книга вторая. Перводевственник

Изначально мною были написаны три повести, которые однажды я решил объединить в одну книгу, и назвал я ее Целомудрие миролюбия. В 2021 году я понял, что такая объемная книга может существовать, но лучше будет поделить ее на три тома, так как сейчас она затруднительна для прочтения. С тех пор, как все три повести были написаны и опубликованы, мое мировоззрение не кардинально, но изменилось. О чем я написал в своей книге Агнозис. Поэтому некоторые мысли и смыслы данных книг мне не импонируют, в особенности их теизм. Впрочем, персонажи, которые я придумал, могут быть разными и потому они различаются своим мировоззрением, они обречены оставаться теми, кто они есть. Я же в свой черед, постоянно совершенствуюсь. Я остаюсь всё тем же пацифистом, девственником, трезвенником и вегетарианцем. Когда я пишу о девственности и пацифизме, я знаю, о чем я пишу и о чем я когда-то писал. В книге Перводевственник я повествую о человеческой добродетели девственности.

Девственность моя, тебе одной я посвящаю сей творенье,

Истинная муза, прошу, за всё прими мое благодаренье.

Евгений Козлов

Девственный образ внутри души моей живет и вечно жить будет, тот облик девственной кроткой благоразумной девы, чье предназначение быть моей музой. Вот уже десятилетие ожидаю увидеть среди молодых девушек подобный образ, но не нахожу её, ибо вместо сей добродетели, они избирают расчетливые современные заблуждения. Одних обманывают порочные юноши, другие подстраиваются под безнравственность мира сего, дабы снискать некоторые чувственные и материальные выгоды для себя. Ещё есть те, которые уставши ждать, соглашаются на беззакония ради душевного и телесного покоя. На моих глазах христианки гибли, вступая в сожительство с блудниками, в добрачные связи, отчего образ невинной музы становился для меня всё более призрачным, недосягаемым. Так внешность порою обманчива, многие из них выглядят целомудренно, однако их поступки и помыслы говорят об обратном, так белое платье невесты, тот символ чистоты и невинности, надевают женщины далекие от непорочности. Много раз я был обманут ими, ведь они скрывают свою греховность, однако и в них ещё сохранилась стыдливость, они совестью понимают, что так поступать дурно и сие обнадеживает. Они сторонятся меня, потому что, будучи нецелованным девственником, я являюсь для них явным укором, ведь я, мужчина, сохранил девственность свою, а они нет, и оттого им горестно. Дабы избавиться от неудобств морали они избегают меня, более не желают дружить со мною. И к моему глубочайшему сожалению, я пока что не встретил на своём жизненном пути достойную музу, посему прибегну к воображению и нарисую светлую девушку, которая не утратила свою честь, не убила девство свое, в которой есть как самоуважение, так и достоинство. Да будет она целомудренна и свята для созерцателя ее добродетели…

“Запись в дневнике Миролюбова, начертанная им перед последующим событием”.

Истинная любовь всегда добродетельна и целомудренна.

Задумчиво осмотрев просторы праздничного стола, христолюбивый Миролюбов не увидел поблизости свободного для себя места, окромя никем незанятого, свободного угла. Посему недолго думая, он взял табуретку, поставил её на пол и сел на том незавидном месте. Оное действие немедленно вызвало всплеск недалеких шуточек от сидящих здесь гостей и участников сего званого вечера. Однако Миролюбов нисколько не смутился, услышав сие смехотворство, ибо погруженный в свои философские размышления, не обратил внимания на то, как его называют “вечным холостяком”, что, впрочем, было констатацией утвержденного временем факта. Вот уже скоро ему исполнится двадцать восемь лет, значит, по мнению старообрядческого светского общества, тот созрел для очередной главы в системном содержании общественной жизни, однако всю свою жизнь, он, по их мнению, живет как-то неправильно, всегда с неким заядлым опозданием. Так в младенчестве он поздно начал говорить, и ныне вовсе готов отказаться от всей этой прескучной трескучей болтовни. С недавних пор он готов навсегда распрощаться с женским обществом, в том смысле, что женщины ему изрядно поднадоели, в некотором роде опротивели. Безусловно, Миролюбов – нецелованный девственник, потому готов, будучи таковым (по своему мнению) к законному бракосочетанию. Вот только эти самые женщины, живут не так, как живет он, потому не считают его готовым к супружеству, раз тот не соответствует их “норме” греховности. Они, нисколько того не стыдясь, поступают непорядочно греховно, будто не сомневаясь в нормальности своей испорченности и греховности. В них отсутствует даже дуновение целомудрия, ибо они говорят о делах порочных с легкостью ветреных блудниц, они словно насквозь пропитаны пагубным темным духом века сего. Потому-то сие явление несоответствия внешней телесной привлекательности и внутреннего уродства в них, вызвало в нем некий дисбаланс взгляда, спровоцировало несомненный протест его души, ведь их мировоззрение оказалось оскверненным. Оная двойственность женской натуры, оный дуализм женщин ввергла Миролюбова в задумчивость и апатию.