Пути России. Народничество и популизм. Том XXVI

Пожалуй, ни одна проблема в истории русской общественной мысли не порождала в последние десятилетия столько споров и таких расхождений, как проблема генезиса народничества. При этом полемика вызывалась отнюдь не недостатком или неразработанностью фактической стороны дела. Если фактическая часть проблемы и не была в достаточной мере освоена в 30-50-х годах, то в настоящее время собран и обработан огромный эмпирический материал. И тем не менее удовлетворительного теоретического решения проблемы нет, это чувствуют все; даже самым лучшим исследованиям, выражаясь словами Герцена, «чего-то недостает, чего-то, не заменяемого обилием фактов; в истинах им раскрытых есть недомолвка»[2].

Мы стали сейчас ближе, особенно после дискуссий, прошедших в связи с выходом работы Б. П. Кузьмина «Народничество на буржуазно-демократическом этапе освободительного движения в России» (1957), к постижению этого таинственного ignotum, но путь еще полностью не пройден. Как это часто бывает в дискуссиях, итогом споров было не решение вопроса, а самоопределение сложившихся точек зрения, опробование «своей» аргументации, выяснение позиций оппонентов. Несмотря на такой, по-видимому, малоутешительный финал, дискуссии не прошли даром: они продемонстрировали, какие вопросы разделяют наших исследователей, с какими методологическими трудностями предстоит еще справиться нашим историкам и философам при изучении и оценке народничества. Вот почему мы считаем, что к научному решению проблемы генезиса народничества исследователи сейчас гораздо ближе, чем двадцать лет назад.

В одном из своих писем Маркс отмечал, что «самые замысловатые экономические проблемы выясняются просто и почти наглядно благодаря только тому, что они становятся на надлежащее место и в правильную связь…»[3]. Так дело обстоит и с изучением народничества: многие трудные вопросы проясняются или затемняются в зависимости от того или иного принципиального подхода к постановке проблемы. Нужно только добавить, что «надлежащее место» и «правильная связь» выявляются в ходе длительного и сложного развития теории.

Выработку научного подхода к народничеству значительно облегчает наличие богатого ленинского наследия по истории революционного движения в России, ленинская традиция изучения народничества. Освоение этого наследия не просто долг марксистов-историков русской общественной мысли – без глубокого проникновения в суть ленинского метода не может ныне существовать научная концепция народничества. С этим согласны все, однако, к сожалению, сплошь и рядом это поверхностное, непродуманное согласие. Оперируя ленинскими цитатами, некоторые исследователи не дают себе труда проследить связь тех или иных положений Ленина о народничестве с конкретными историческими условиями, породившими их, с определенным этапом русской революции, с борьбой против меньшевизма. Вырванные из исторического контекста принципы и схемы расчленения материала превращаются во всеобщие абстрактные максимы, которые используются затем в самых неопределенных теоретических и исторических границах. Так рождаются ложные «концепции», освободиться от которых бывает гораздо сложнее, чем сконструировать их.