За видением следом

Больница на краю городского поселка, была по-провинциальному уютной. Старый яблоневый сад, скамейки между деревьев, аккуратные дорожки со свежепобеленными бордюрами. О том, что это не обычный парк, а несуетливые старики здесь не просто так отдыхают, можно было догадаться только по их больничным пижамам. При этом серьезные проблемы со здоровьем были далеко не у всех.

Сложным пациентам чаще всего здесь оказывали только первую помощь, а потом везли в район или областной центр. Туда, где и палаты комфортнее, и оборудование современнее. Местный же стационар большую часть времени оставался чем-то вроде клуба по интересам. Здесь встречались, проводили время при полном пансионе и под присмотром персонала знакомые между собой с детства жители поселка. Да и санитары и медсестры в большинстве своем были чьими-то племянниками, внуками, просто хорошими соседями.

В это утро неторопливую жизнь больницы нарушило достаточное редкое здесь событие: родился новый человек. Главврач больницы Станислав Петрович Ивашин, осторожно придерживая голову младенца, поднес его поближе к лицу роженицы. Он любил эти минуты. Как и свою работу.

В высоком, плечистом, слегка по молодости худощавом мужчине уже угадывалась мужественная стать. Несмотря на специфическую внешность (лицо врача было по-восточному широким, а посаженные глубоко глаза не оставляли сомнений – по далеким предкам «прошлись» татары), о нем, уже женатом человеке, в открытую вздыхали медсестры, и чуть скромнее – молодые докторши.

В городской поселок с безликим названием Высокое он приехал по распределению, думал, на пару лет. После отработки планировал практиковать в столице в частном медицинском центре, где подрабатывал в студенчестве. Там устраивало все: и коллектив, и зарплата, и перспектива заведовать хирургическим отделением. Но со временем прирос к этому месту, женился, пользуясь льготным кредитом, построил дом.

Здесь он был не просто главврачом больницы. По необходимости становился и врачом общей практики, и психологом, и стоматологом. И, чего уж тут, акушером тоже. Стаса уважали жители, здоровались издалека, обращались на «вы». Амбициозному молодому доктору это нравилось. Возможно, поэтому он не спешил с переездом. А может, виновата странность, которая проявилась именно здесь.

Дети в поселке рождались не часто, но Стас каждый раз с особым волнением ждал это событие, стремился принимать роды непременно самостоятельно. Пряча за красивыми словами об ответственности и гордости, которые он испытывает, приводя в этот мир нового человека, настоящую причину. Было одно обстоятельство, которое порождало в его душе одновременно трепет, любопытство и странную тревогу. Стас видел. Что видел, он и сам до конца не понимал.

Когда он впервые брал на руки малыша, в сознании возникали странные образы: знакомые и чужие лица, хаотичные и упорядоченные действия, замершие картины. Сначала он не обращал на них внимания, списывая на странные игры подсознания. А потом догадался. Он видит судьбу новорожденного. Не всю судьбу, конечно, только самые ключевые ее моменты. Что делать с этим видениями, Стас не знал. Рассказать об этом родителям детей? «И прослыть в поселке врачом-гадалкой. Понемногу можно начать подрабатывать частными приемами. Это бы пользовалось успехом в наших краях», – усмехнулся он своим мыслям. Подобные вещи он не без сарказма называл зельеварением, но вот теперь, выходит, начал практиковать и сам.