Конец Хитрова рынка - Юрий Михайлович Кларов, Анатолий Алексеевич Безуглов

Конец Хитрова рынка

Трилогия Юрия Кларова и Анатолия Безуглова - это уникальное литературное произведение, которое заслуженно привлекает к себе внимание читателей. В ее состав входят несколько захватывающих повестей и роман, которые воссоздают незабываемую атмосферу первых лет советской власти и рассказывают о жизни работников уголовного розыска.

В повести "Конец Хитрова рынка" мы погружаемся в события, связанные с противостоянием бандитов на Хитровом рынке и бравыми сотрудниками полиции, которые несмотря на сложности и опасности своей работы, борются за справедливость и порядок. Повествование потрясает душу своей драматичностью и напряженностью.

"В полосе отчуждения" переносит нас в мрачную и загадочную среду исправительного лагеря, где главные герои, отделяемые от свободы и окруженные преступниками, пытаются справиться с трудностями и сохранить свою человечность. Эта повесть пронизана глубокой философией и преподносит читателю неповторимый образ жизни заключенных.

Роман "Покушение" становится финальной нотой в трилогии и погружает нас в мир политических интриг и коварных планов. Здесь авторы исследуют тему революционного героизма молодежи, представляя нам запутанный сюжет и глубокие характеры главных персонажей.

В целом, трилогия Юрия Кларова и Анатолия Безуглова - это произведение, которое с успехом передает дух времени и позволяет нам ощутить историческую реальность первого десятилетия советской власти. Она захватывает своими сюжетами, проникает в душу своими героями и непременно оставит яркое впечатление у каждого читателя.

Читать бесплатно онлайн Конец Хитрова рынка - Юрий Михайлович Кларов, Анатолий Алексеевич Безуглов

© Ю.М. Кларов, А.А. Безуглов, 2020

© ЗАО «Центрполиграф», 2020

© Художественное оформление серии, ЗАО «Центрполиграф», 2020

Конец Хитрова рынка

1

Я верю в призвание поэта, инженера, музыканта, агронома. Но в словах «прирожденный солдат» или «сыщик» мне всегда чудится фальшь. Может быть, я ошибаюсь, но ведь солдат по призванию должен любить убивать, а работник уголовного розыска – копаться в социальной грязи, отбросах, получать удовольствие от общения с людьми с искалеченной психикой и извращенными взглядами на жизнь. И вот сейчас, сидя за письменным столом, я невольно перебираю в памяти всех, с кем мне приходилось работать бок о бок в 1918–1919 годах. Кто из них был сыщиком по призванию? Виктор Сухоруков? Нет, он мечтал стать механиком и даже тогда находил время для учебников по математике и физике. Груздь? Сеня Булаев? Даже знаменитый Савельев, проработавший около двадцати пяти лет в сыскной полиции, тяготел к специальности, которая не имела ничего общего с его повседневными обязанностями. Часами он возился с коллекцией насекомых. В его квартире ширмой был отгорожен специальный угол, где хранились коробки, банки и ящики с пауками, бабочками, жуками. Савельев мечтал о том времени, когда, выйдя на пенсию, он наконец сможет без всяких помех сесть за монографию о жизни скорпионов, которая должна была обессмертить в науке его имя…

Но все мы оказались сотрудниками Московской уголовно-розыскной милиции и добросовестно выполняли свой долг, потому что так было нужно. В то время токари становились директорами банков, вчерашние мастеровые возглавляли заводы, а солдаты командовали армиями…

Октябрьскую революцию я встретил гимназистом выпускного класса Шелапутинской гимназии. Я готовился к поступлению на филологический факультет, но филологом я не стал, а гимназию так и не окончил.

В тот день первым должен был быть урок французского языка. Но неожиданно вместо мосье Боруа в дверях появилась тощая фигура директора гимназии Шведова.

Класс неохотно встал.

– Садитесь, господа, садитесь! – махнул рукой Шведов и с обычной кислой улыбкой, за которую его прозвали Лимоном, стал вглядываться в настороженные лица гимназистов. По тому, как Лимон вертит в руках взятый со стола кусочек мела, видно было, что он волнуется.

– Господа! – торжественно начал он. – По поручению педагогического совета я уполномочен сделать вам важное сообщение…

– Раз поручили, валяй! – снисходительно поощрил чей-то голос.

Шведов сделал вид, что ничего не слышал: после Февральской революции дисциплина в гимназии, особенно в старших классах, основательно расшаталась. Гимназисты, как само собой разумеющееся, предлагали преподавателям закурить. Замок карцера, которым теперь не пользовались, заржавел, а самой гимназией фактически правил совет учащихся, вмешивавшийся во все без исключения дела.

– Господа! – повторил Шведов. – Вы надежда отечества…

– Ого! – искренне восхитился тот же голос.

Но на него зашикали.

– Вы новое поколение русской интеллигенции, которая имеет вековые традиции служения своему народу. И я не сомневаюсь, что вы меня поймете. Произошла трагедия. Мы с вами переживаем трудное время, когда грубо попираются принципы гуманности и свободы. Германские агенты, щедро финансируемые императором Вильгельмом, не только сеют в умах смуту, но и пытаются навязать многострадальному русскому народу кровавую диктатуру.