О чем говорят чернила

В которой читатель узнает по каким причинам взрываются люди и познакомится с очень славным (нет) городом Рондарк, где начинаются неспокойные времена (они и до этого были не очень спокойные).

Чибис суетливо переминался на руке одной из мрачных горгулий. Малиновые лапки быстро–быстро метались вправо–влево по каменному предплечью, а зоркие черные глазки выглядывали на базаре то, что можно предварительно стащить, съесть, переварить и желательно не умереть. Так уж вышло, но рынок Рондарка стал тем местом, где можно найти что угодно. В том числе, и свою смерть.

Но местные по этому поводу сильно не волновались, давно прознав глубинную истину мира, в котором жили: умирают только глупые и слабые. А еще те, кому не повезло. Слабыми и глупыми назывались Те, Другие, кто не подходил под обозначение «Я», а если так уж вышло, что умер ты… то выходит – не повезло.

Пернатый охотник высмотрел между ног проходящих существ краюху чего–то хлебобулочного и аппетитного, напрягся всем телом, расправил крылья, согнул лапки…

…каменная рука схватила его поперек туловища и сунула в такую же каменную пасть. Послышались чавкающие звуки, а затем культурное урчание давно пустующего живота. Горгулья громко срыгнула, втянула грудью побольше влажного уличного воздуха и снова засела в засаду. Трапеза изменила угрюмую физиономию каменного чудища на улыбку, и фасад юридической конторы «Рэдрик, Пэм и Рыжие» стал чуть–чуть приветливее.

А вот у цокольного этажа конторы, аккурат под местом, где завела себе охотничье угодье горгулья, что-то заскрипело, заёрзало и зашумело. Следом послышался тупой лязг и скрежет. Удар. Каменное чучело, в которое некогда вдохнули не только жизнь, но и праздное любопытство, посмотрело вниз и увидело человека, заляпанного нечистотами. Одежда плотно облепила его тело, став второй морщинистой кожей. Единственное, что выделялось, – это куртка, в которой не доставало одного рукава.

–Крр–рас, кардум грарк! – прошипел сквозь губы человек, выплевывая из своих недр пауков, тараканов, жужжащих слепней и волосатых слизней.

Естественно, на чужие страдания в Рондарке никто внимания не обращал. Так уж заведено у любой разумной расы – спасение утопающих, дело рук самих утопающих. Впрочем, многие теологи и философы впоследствии часто задавались вопросом – можно ли после этого назвать эти расы разумными. И пришли к выводу – да. Потому что разум и мораль стоят на разных концах оооочень длинной палки. И быть разумным не всегда означает быть человеком. Человеком в самом широком смысле.

Пришелец кашлянул. Из его рта вылетела порция серых бабочек и улетела вверх, к солнцу… но, коснувшись утренних лучей, тот час рассыпались в прах.

– Дорд’карк вандурм… – судя по интонации, человек ругался.

К сожалению, или даже, к счастью, языка, на котором произносились слова, не знал даже его носитель. Скорее, косвенно улавливал ассоциативные ленты и обрывки значений, но не больше. Не знал он и где находится, для чего существует и что его окружает. Более того, все перечисленное его пугало, а все, что имело значение, умещалось в его руках. Книга. Огромная книга со старинной обложкой из кожи. Что важно – человеческой кожи. Края этого гримуара были зазубрены на манер зубастой пасти, в которой язык играла красная ленточка закладки.