Во мне течёт Волга

Ты ушёл, но остался дыханием

В этих песнях, что включает твоя душа.

Я была твоей весной и бессонницей

В эти прекрасные 24 дня.

Было все: и любовь, и бессмысленность,

И как будто бы навсегда.

И сейчас, на границе прощания,

Я пытаюсь жить – так отчаянно, без тебя.

Я не искала любви, я боялась ее, у меня была жизнь, работа, дочь, маркетинг и магия. А он не искал жизни, он просто больше не знал, как жить: у него было 14 лет войны, ПТСР, страх тишины, и невыносимая гражданская жизнь, в которой все казалось фальшивым.

Мы встретились, как будто случайно, всего на 24 дня, или на целых 24 дня. Но души никогда не ошибаются.

Это книга не про смерть, хотя она в ней тоже есть, она дышит между строк. Она про любовь, которая вышла за пределы времени, логики, жизни и тела. Это диалог двух душ, одна из которых осталась здесь, а вторая ушла, но продолжает звать через ветер, музыку и послания.

Он разговаривает со мной через песни.

Он приходит, когда я кашляю, и не могу вдохнуть.

Он рядом, когда мир рушится, и я больше не хочу, чтобы кто-то жил, если не живет он.

Во мне течет Волга, она не про реку, она про него, про нашу историю.

Про солдата, который не получил помощь, играл со смертью и проиграл, про женщину, которая всегда боялась близости, а потом узнала, каково это, когда души узнают и невозможно отказаться друг от друга, про то, что просить о помощи – это тоже мужество, про то, что даже краткий миг любви может изменить все, про то, как важно не отрекаться от боли, потому что в ней есть правда.

Это письмо в вечность, и, если ты читаешь эти строки, значит ты готов услышать.

Мы встретились случайно, я просто хотела поесть ребрышек после длинного дня, а он поговорить. Тогда в глубине души я думала о том, что хорошо было бы однажды встретить мужчину, которого я смогу полюбить, но не искала этого, не ждала кого-то, кто мог бы остаться рядом. Это как когда ты думаешь о том, что хорошо было бы что-то сделать, но по непонятым (или понятым) причинам откладываешь это на потом.

Он переживал свой развод и просто хотел почувствовать, что кому-то есть до него дело. Не ради отношений, не ради новых планов, а просто, чтобы хоть кто-то посмотрел в глаза и остался, просто был рядом. Иногда самое большое одиночество – это не быть одному, а жить с ощущением, что никому больше не важно, как ты на самом деле. И он всегда окружал себя людьми, музыкой, чтобы просто не слышать рой мыслей в голове, и ему удавалось обводить людей вокруг пальца, потому что многие думали о том, что у него все хорошо.

В этой встрече не было расчета, только человеческая усталость и пара случайных совпадений. И ведь как это чертовски важно для каждого из нас знать, что кому-то есть до тебя дело, что кому-то не все равно, как ты спишь, как дышишь, как улыбаешься, как замолкаешь. Быть важным не потому что ты нужен, не потому что полезен, не потому что тебе обязаны, а просто потому что ты есть, потому что твое присутствие уже причина для чьей-то нежности.

Мы встретились 17 мая, ровно через год после его тяжелого ранения в Волчанске, где танковый снаряд, который разбил ему левую коленную чашку, разорвал бедро, прожёг бронежилет и вошел в спину. Один из осколков прошел через ключицу навылет, и он выжил и называл это своим вторым рождением.