Посвящение

Часы на городской ратуше пробили половину первого ночи. Стволы лип громко заскрежетали, прогибаясь под неистовыми порывами ветра. Валяющийся рядом с водостоками мусор закрутился в бешеном вальсе, а затем резко взмыл в воздух.

Небо над ночным Берлином ярко осветило изогнутой молнией. Гром прогудел низким басом, возвещая людям о приближении ливня.

Несмотря на поздний час, улица по-прежнему была довольно многолюдной. Туда-сюда проносились вездесущие дежурные патрули, пьяные офицеры, сбившиеся в кучки, неразборчиво вопили «Августина», не забывая при этом похотливо ощупывать своих, точно таких же подвыпивших дам.

Где-то истерически заорал кот. В подворотне что-то громко лязгнуло, и оттуда медленно выплыла темная высокая фигура.

Замерев на секунду перед мостовой, она, покачиваясь, двинулась в сторону сквера, изо всех сил стараясь оставаться в неровно падающей на тротуары тени.

В этот самый момент к горлу Даниеля Айхлера приставили нож, и с силой прижали к стене:

− Давай же, дорогуша… − ехидно пробормотал здоровенный как гора детина, затянутый в форму СС. − Выворачивай карманы!

В лицо трясущемуся от страха парню ударил отвратительный запах шнапса, разбавленный резкими нотками бриолина, от которого волосы и толстые щеки нападавшего блестели так, словно он побывал в чане с маслом.

− Заканчивай, Людвиг! − недовольно прошипел второй мужчина, стоявший чуть поодаль. − Кажется, я что-то видел. Не хотелось бы наткнуться на штурмшарфюрера Штольца в компании его громил! Говорят, на прошлой неделе двух ребят так отделали, что и родная мать теперь не признает…

Здоровяк самодовольно усмехнулся, обнажив свои крупные, покрытые желтым налетом зубы, и сильнее прижал острие к шее Даниеля.

− Да не волнуйся ты так, Фрицци! Сейчас наша дамочка откроет свою «сумочку», а затем, спокойно пойдет по своим делам, верно?

− В н-и-и-зж… н-и-и-зж… − лепетал парень, указывая своим длинным тощим пальцем на оттянутый нижний карман проеденной молью шерстяной куртки. − Воз… воз…

Нудно воющий ветер вдруг резко затих, а на асфальте заблестели дождевые капли, которые с каждой секундой все сильнее начинали осыпать собой все вокруг.

− Что? − проорал Людвиг. − Громче!

− По-моему, он хочет сказать, что его бумажник лежит в нижнем кармане… Людвиг, куриные твои мозги, отпусти же его! Только трупа нам еще не хватало!

Даниель лихорадочно затряс головой, давая понять, что его поняли правильно.

Здоровяк разочарованно вздохнул, и недовольно швырнул паренька на землю, понимая, что «шоу», к сожалению, на сегодня окончено. Круглые очки в дешевой проволочной оправе слетели с переносицы Даниеля и глухо приземлились на асфальт.

Первой мыслью, пронесшейся в голове у молодого человека, когда он поднялся и снова почувствовал земную твердь под ногами, была мысль о том, чтобы сорваться с места и броситься прочь. И чем быстрее, тем лучше.

Но, пару мгновений спустя, незаметно оглядевшись по сторонам, Даниель с грустью понял, что это, увы, невозможно.

Позади его тянулась глухая кирпичная стена, по бокам были густые заросли можжевельника, а впереди, прямо перед поворотом на главную аллею − путь преградили два здоровяка, которые вот-вот выпотрошат его как рыбу.

Дела действительно были настолько плохи, что Даниель, не в состоянии придумать ничего лучше, бессильно запустил руку в карман и неторопясь выудил оттуда кожаный потрепанный кошелек, надеясь на то, что это спасет ему жизнь.