Веселый ветер. Записки мореплавателя

Все действующие лица, описанные в книге, даже похожие на реальных являются плодом воображения автора, а все совпадения случайны.

Теплоход «Костромалес» стоял в Ленинграде в Лесном порту и заканчивал погрузку пилолеса на Англию. На борту была обычная суета, которая возникает перед отходом. Я, будучи старшим помощником капитана, лазил по палубному каравану, проверяя крепление. Матросы принимали на борт запоздавшее снабжение. Второй помощник капитана, Аркаша Кулик, оформлял грузовые документы. Жены, пришедшие провожать, еще оставались на борту, но пора было уже их выгонять. Вот-вот должна была подъехать комиссия таможни и пограничников. Стояло солнечное сухое ноябрьское утро, не типичное для Питера.

– Хорошо выходить в море с утра, – подумал я, – Все выспавшиеся, не измотанные, и еще трезвые.

На теплоходе «Костромалес», лесовозе типа «Мирный» финской постройки, я работал уже несколько месяцев. Хорошо помню, как ехал на него в Выборг на электричке и думал о том, что меня ожидает. Новый пароход, новые люди. Всегда немного волнительно. Как выяснилось, волнения оказались напрасными, все сложилось. В первую очередь, благодаря штатному капитану. Юрий Назарович Назаров командовал этим судном уже лет пятнадцать, и его авторитет в экипаже был непререкаем. Седой, несколько суховатый, всегда спокойный и уверенный в себе, он вызывал доверие и уважение. Кроме того, он был однокашником и приятелем начальника пароходства. Благодаря этому обстоятельству он мог позволить себе всякие вольности. Например, частенько ходил в море без первых помощников, то есть без помполитов. Главным недостатком работы на лесовозах было то, что они часто ходили грузиться на север, в Игарку. Ехать туда было долго, а валюта после прохождения меридиана мыса Нордкап не шла. Она не шла и до его пересечения в обратном направлении. Я как-то делал такой рейс на теплоходе «Кимры»: Ленинград – Игарка – Мурманск – Висмар – Булонь – Бремен – Калининград. Но «Костромалес» в Игарку не ходил. Каким-то мистическим образом его туда не посылали. У лесовозов было и серьезное достоинство: благодаря своим малым размерам они заходили в такие дыры, которые и не снились обычным классическим сухогрузам. Малые размеры, правда, понятие относительное. Все-таки 102 метра длиной и 2800 тонн грузоподъемности. Однажды мы становились к причалу в маленьком английском порту под названием Шорем-бай-Си. Это на юге, около Брайтона. Порт был действительно малюсеньким, и наш «Костромалес» в нем выглядел, как бегемот в луже. А на дежурном канале кто-то из конторы капитана порта объявил: «All ships! All ships! Take care! Big Russian is moving in the harbor!» Этот «биг рашн» нас очень повеселил – такие лесовозы как «Костромалес» были самыми маленькими судами в пароходстве.

С Назаровым мы поладили. Я знал его сына, Серегу, который заканчивал Макаровку на год позже меня. Мы даже были с ним вместе на практике на «Зените». Серега работал на «Художнике Пахомове», капитаном которого был Сосновский, однокашник Назарова. А его сын, Сашка Сосновский, работал сэкондом (то есть вторым помощником) на «Костромалесе». Такой вот у них был взаимообразный обмен. И Назаров относился к нам, молодым офицерам, как-то по-отечески. И это, не скрою, было приятно. Мы погрузили тогда в Выборге березовый баланс на Италию, затем зашли в Гент, где был большой металлургический комбинат Сидмар. Там грузили сталь в рулонах для «жигулей». Такой обратный заход был очень типичным у лесовозов. В Генте моряки частенько покупали подержанные автомобили. Я тоже впоследствии свой первый автомобиль, «Ладу-пятерку», приобрел именно там.