БОГИ НА ЖАЛОВАНЬЕ. Роман-расследование

Глава 1. ШУМЕР: КАМЕННАЯ СКРИЖАЛЬ ДЛЯ БОГА

Душно. От глины, что ли, духотища такая? Нет, не от глины. От страха. Мальчишка лет десяти, с острыми, как у полевой мыши, локтями и вздутым от голода животом, сидит, сгорбившись, над сырой табличкой. В руке – тростниковый стиль, тяжелый, неудобный. Солнце Месопотамии, беспощадное, как долг сборщику налогов, льется через щель в тростниковой крыше и палит ему спину. Он – Эн-хеду, сын писца. Пока что – только дубшар, ученик э-дуббы, школы писцов.

Он выводит клинопись. Палочка вдавливается в мягкую поверхность, оставляя угловатые, навеки застывшие следы. Каждый знак – это пытка. «Ан» – звезда, бог Неба. «Энлиль» – владыка Ветра, он же – владыка Приказа. «Энки» – бог Вод и Мудрости, тот, кто знает ме – божественные законы и ремесла всех вещей.

«Пиши, щенок! – хрипит над самым ухом старик, его учитель, Ур-Нинтур. Лицо учителя похоже на высохшее русло реки после засухи – весь в трещинах и складках. – Пиши, как боги устали! Как они, подобно людям, таскали корзины с землей, рыли каналы, стонали под ношей! Пиши, как они взбунтовались!»

Эн-хеду пишет. Его стиль выводит историю, которой больше тысячи лет. Историю о том, как младшие боги взмолились к старшим, и как мудрый Энки нашел решение: «Создадим лулу! Создадим Человека! Пусть он трудится вместо нас! Пусть таскает наши корзины!»

И вот он – ключевой момент. Энки смешивает глину с кровью одного из богов, принесенного в жертву. Кровь бога Кингу. ЖИЗНЬ БОГА, ВПИТАННАЯ В ГЛИНУ. Первый человек – это не венец творения. Это РАБ, созданный из божественной плоти и крови, но обреченный на рабский труд.

«Понял? – Ур-Нинтур наклоняется так близко, что мальчик чувствует запах его дыхания – старый лук и заплесневелое пиво. – Мы – их собственность. Мы вылеплены из их сущности, чтобы они могли отдыхать. Это и есть ПЕРВАЯ ПРАВДА. Та, что записана в камне, а не в воздухе. Вся наша жизнь, вся наша смерть, все наши законы – отсюда. Из этой первой сделкы между небом и землей».

Мальчик смотрит на свои пальцы, испачканные глиной. Он – всего лишь продолжение этого стиля. Инструмент для передачи слов. Слов, которые определят, как будут думать, бояться и надеяться миллионы людей через тысячи лет. В этом душном, пропахшем поземной сыростью сарае, в городе Ур, рождается не просто миф. Рождается ОБРАЗЕЦ. Первая скрижаль для будущих законов, первая формула: БОГ ТРЕБУЕТ – ЧЕЛОВЕК СЛУЖИТ.

Где-то на улице кричит торговец финиками. Где-то стучат молотки каменщиков, возводящих очередную ступень зиккурата для бога Луны Нанны. Все это – служба. Вся эта цивилизация между Тигром и Евфратом, с ее амбарами, законами и армиями – это гигантский механизм, созданный по инструкции, только что выведенной дрожащей рукой мальчика.

Ур-Нинтур отходит, кряхтя. Он прошел свой путь. Он знает, что эта «правда» – лишь одна из многих. Что есть мифы, где люди созданы просто так, из любопытства. Но эта – самая полезная. Для жрецов. Для царей. Для тех, кто стоит у подножия зиккурата и смотрит наверх, туда, где в дымке жары мерещится обиталище богов.

«Запомни, Эн-хеду, – говорит старик уже без злости, с каким-то странным, почти отеческим усталым участием. – Боги устали от труда. Но они никогда не устанут от власти. Ты будешь писать для них. Ты будешь писать их волю. И если будешь писать хорошо… может, они позволят тебе есть досыта».