В тени сгоревшего кипариса - Николай Инодин

В тени сгоревшего кипариса

Страниц

200

Год

Величие судьбы раскрылось в самый необычный момент. Когда никто не ожидал перемен, произошло нечто необыкновенное. Это была история о трех непохожих людях, предназначенных для важной роли в поворотных событиях.

Первый герой, неудержимого духа, оказался на крестовом походе, где его быстрота мысли и решительность играли ключевую роль. Вместо загадочного попаданца с ноутбуком, именно он смог изменить ход истории. В его руках было сокровище – мудрая идея, которая повергла всех в изумление.

Второй герой, способный предугадывать важные тайны времени, сошел на землю в тот самый момент, когда были нарушены судьбоносные границы. Его слова оказались умными и неимоверно смелыми. Он высказал идею, которая подняла людей на ноги и изменила ход истории. Но не все так просто, ведь его конец оказался временным. На три месяца раньше, он должен был пройти через врата судьбы, чтобы вновь пробудить свой разум.

Подвиг советских добровольцев в Испании, предотвращающий наступление фашизма, не пошел по задуманному сценарию. Но не все было потеряно! Новый путь ждет героев, теперь в Греции. Вновь советские добровольцы готовы выйти на передовую и изменить ход событий. Их решимость окажется сильнее, ибо в их сердцах горят огни свободы и справедливости.

Такова история, несравненная и непостижимая. Она запомнится людям, воплощая в себе мощь выбора и силу стремления. Все эти герои, каждый со своими судьбами, вместе превратили пространство и время, чтобы написать иной сценарий. Сценарий, где герои не ограничены ожиданиями и жестокостью истории.

Читать бесплатно онлайн В тени сгоревшего кипариса - Николай Инодин


© Николай Инодин, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

Не срослось, не сложилось, не было.
Ничего водой не снесло.
Нет о том ни были, ни небыли:
На пустом былье не росло.
Не рожденные, не любившие,
Не имевшие вовсе судеб,
Чем дышали они, не бывшие,
Никогда не жившие люди?

Шум прибоя почти не слышен – берег моря виден, но достаточно далек. Плеск и шорох волн заглушают гудение бесчисленных мух, карканье ворон и пронзительные вопли чаек. Тихо потрескивает остывающий двигатель. Звучит греческая и русская речь, иногда в эту мелодию вплетаются лающие фразы на немецком – не всех фрицев перемешали с грунтом танковые гусеницы. Запахи моря и пыли забивает кислая тротиловая вонь, густо замешанная на «ароматах» бензина и горелой краски.

Вечер. Закатное солнце делает тени гуще и длинней. Тень кипариса, перебитого прямым попаданием снаряда, косо лежит на башне танка. Гусеницы боевой машины по самый верх тележек подвески зарылись в обломки серого десантного планера. Красная пятиконечная звезда на бортовой броне мирно уживается с нанесенной на башню белой восьмиконечной родственницей. Одно крыло планера уцелело и задралось вверх. Намалеванный на нем черный крест щедро присыпан пылью, но еще вполне различим.

На башне сидит танкист – чумазый и уставший. Он сдвинул на затылок ребристый шлем и устало, не торопясь, курит. Медленно выпускает из ноздрей табачный дым и смотрит на море. Там, за проливом, воды которого из-за обилия якорных мин местами напоминают суп с фрикадельками, его заждались. И он обязательно вернется, потому что привык возвращать долги. Нынешняя победа – всего лишь щедрый задаток.

Глава 1

За три моря

Пятеро мужчин в военной форме без знаков различия стоят на пирсе и наблюдают за тем, как портальные краны легко, играючи, переносят с борта на берег грузовики, танки и артиллерийские установки. Выгрузка идет не первый час, поэтому особого интереса не вызывает. Но порядок есть порядок, поэтому мужчины переговариваются, не прекращая следить за процессом.

– Фунтиков, скоро твои сараи выгружать начнут, не поломают их греки при разгрузке? Тридцать тонн – не кило изюму.

– Эти краны и потяжелее таскали, снимут. В Одессе как бы не хуже этих машинисты были.

– Какой-то ты спокойный, Михаил, не понимаю. Чужая страна, незнакомое всё. А ты будто на вокзале в Жмеринке на перрон покурить вышел.

– Так не первый раз, товарищ майор. Я на родине меньше года пробыл.

– А чего тогда рапорт подавал?

– В тот раз не договорил с фашистами.

Михаил хотел сплюнуть, передумал и зло ощерился:

– Еще бы с французами потолковать. О гостеприимстве.

Фунтиков провожает взглядом величаво проплывающую над ними тушу трехбашенного танка.

В самом деле, ему не впервой. Приходилось, волнуясь, разглядывать с палубы парохода, как разворачивается панорама незнакомого морского залива, таращиться на чужие маяки и дома непривычного облика. Два года назад младший лейтенант Фунтиков первый раз слушал незнакомую речь докеров, волновался, когда кран выдернул его Т-26 из корабельного трюма, будто морковку из грядки. Удивлялся незнакомой архитектуре, на узких улочках Барселоны любовался вычурными балконными решетками, втягивал раздутыми ноздрями ароматы апельсиновых рощ. Это потом, спустя полгода, с легкой руки кареглазой каталонской красавицы прилипнет к нему кличка «Дон Мигель». К тому времени лейтенант Фунтиков уже оценит «прелесть» узких улочек средневековых городов, научится видеть в оливковых и гранатовых рощах, в виноградниках и старинных ветряных мельницах не иллюстрации к романам Сервантеса, а удобные места для засад, огневых позиций и наблюдательных пунктов.