Истории из жизни петербургских гидов. Правдивые и не очень

Курбангалеева

Р.А.

Хрусталева Н.А.

Санкт-Петербург

2021

Вступление от авторов

Второсортная профессия или двойная жизнь советской учительницы

«Устное опережение» и спутниковая антенна

Нас всех учили понемногу, чему-нибудь и как-нибудь?

Как бедуин в пустыне. Ликбез или отдых?

Сделать, предусмотреть, организовать, исправить, помочь, найти, заказать…

Стойкий германский менталитет, австрийские кафе и трепетное отношение к природе в Швейцарии

Перестройка и международный туризм в Санкт-Петербурге

Заключение

Эпиграфы

Люблю тебя, Петра творенье…

А.Пушкин

Давно стихами говорит Нева…

С. Маршак

Времена не выбирают…

А. Кушнер

Наталия

Я много лет проработала в Ленинградском отделении Всесоюзного акционерного общества «Интурист». В советские времена нас называли гидами-переводчиками. Это название профессии до сих пор закреплено в российском законодательстве. Но законы меня в данном случае интересуют мало. Я хочу лишь объяснить, что это за профессия, особенно, применительно к Санкт-Петербургу.

Гид определяется в большом Толковом словаре русского языка С.И. Ожегова и Н.Ю.Шведовой как «Человек, сопровождающий туристов и знакомящий их с местностью, с местными достопримечательностями». Переводчик же, согласно тому же источнику, это «специалист по переводам с одного языка на другой».

Итак, гид-переводчик должен был уметь проводить экскурсии по городу и в музеях для туристов. Для этого ему нужно было хорошо знать иностранный язык, ведь речь шла о туристах из других стран, и хранить в своей памяти множество конкретных сведений и цифр. Кроме того, от него требовались переводческие навыки, ведь в некоторых музеях или при различных встречах (они назывались тогда «спец.посещениями») ему приходилось выступать в роли переводчика.

Нам не разрешалось вести экскурсии в музеях, связанных с именем Ленина. Для этого существовали специальные экскурсоводы. В Разливе, например, экскурсии вел сам директор музея. Через пару посещений мы уже наизусть знали, что он будет говорить, текст не менялся, но мы покорно следовали предписанному этикету. Когда же я по наивности и глупости осмелилась один раз забежать вперед и радостно сообщила экскурсоводу, что уже сказала туристам том, что он должен был произнести дальше, он сильно разозлился и накричал на меня. Бедный директор, изо дня в день говорить одно то же, так же можно было свихнуться, несмотря на почетную должность!

В историко-политических переводах подобного рода, как и в переводах экскурсий других музеев, была своя особая лексика, которую нужно было знать. Не случайно наши московские коллеги рассказывали историю, а может быть и анекдот, о гиде-переводчике, которого в «сезон» (летний наплыв туристов) отправили работать с немецкой группой, хотя основным его языком был то ли французский, то ли испанский. Немецкий он знал значительно хуже, поэтому споткнулся на фразе «Ленина тяжело ранили». Эту фразу находчивый парень перевел следующим образом: «Ленина убили, но не совсем». Этому же гиду пришлось вести экскурсию в Третьяковской галерее на английском языке, который он знал так же неважно, как немецкий. Утверждали, что стоя перед картиной, посвященной подвигу Ивана Сусанина, он описал сюжет следующим образом: «Снег, снег, снег. Холодно, холодно, холодно. Лес, лес, лес…». Потом долго молчал, видимо, пытаясь как-то выразить по-английски изображенную на полотне историю. И наконец, произнес: «Иван Сусанин – Герой Советского Союза».