Последнее лето

Дети не знают меры несчастья. Когда плачет ребёнок, рушится весь мир.

Из книги «Я сердце оставил в синих горах», Ю. Визбор

Когда плачет, да… А когда не плачет, когда ребёнок молчит?!.. Он рано и очень быстро взрослеет.

…Бог однозначно играет в кости! Порой, цепочка совершенно случайных событий переворачивает прежнюю жизнь с ног на голову. Всё для того, чтобы пройти наиболее лучшим путём дорогу до поставленной цели. Лишь время спустя, понимаешь: путь на руках был самым коротким. На пальчиках, буквально. На самых кончиках пальцев…

– Вы сказали сыну, что его папа умер? Он знает об этом? – вопрос прогремел неожиданно.

– Нет, – женщина на кушетке закрыла лицо рукой. Спустя несколько секунд, она добавила очень тихо: – Я не могу ему это сказать!..

Долгая напряжённая пауза.

Рита в порыве отчаяния взглянула в голубые глаза психолога. На мгновенье ей показалось, что лицо женщины приблизилось к её лицу, и теперь возвышается белой стеной прямо перед ней. Ощущение было настолько сильным и внезапным, что Рита инстинктивно отшатнулась назад.

В этот момент раздался стук упавшей на пол игрушки.

Обе женщины обернулись на шум.

Мальчик пяти лет играл с деревянным конструктором в дальнем углу комнаты. Катал паровозик по полке в шкафу, и уронил. Игрушек в кабинете было очень много. Ребёнок брал их в руки одну за другой, рассматривал, пробовал покатать, подвигать, пощёлкать. Увлёкся игрой и не обращал внимания на взрослых.

– Но вы же понимаете, – продолжила психолог, – что у него трудности с речью отчасти и из-за этого? Он видит, как вы переживаете…

У Риты скатились слёзы из глаз. Она закрыла лицо рукой ещё больше. Другой рукой нервно шарила в сумочке в поисках упаковки с бумажными платками. Платок не находился, она перевернула внутри все мелочи. Звенькнули об пол выпавшие ключи. Она подняла их, сунула в сумочку. Молния заела, подёргала её.

– Я понимаю… – очень тихо, почти шёпотом, сказала она.

– Ребёнок видит, как мама плачет, – продолжила психолог, констатируя факт. – И он принимает это на свой счёт. Он не находит других объяснений. Ведь вы ему не говорите, почему плачете?.. Нет. И он, таким образом, выражает свои эмоции через молчание. Вы транслируете на него своё состояние. Он копирует вас.

– Я не могу… – наконец, произнесла Рита, – сказать сыну ТАКОЕ… Он видел похороны отца. Был на кладбище. Стоял у гроба. Отвернулся, когда все подходили прощаться. Держал меня за руку.… А, потом, когда мы приехали домой, он стал спрашивать, где папа. Он будто ждёт его. Каждый день!

Психолог слушала, не перебивая. Рита закончила говорить и сделала паузу.

– Вам необходимо сказать ему об этом. Или так. Давайте, я скажу ему. Хотите? Если вам трудно.

– Нет! – Рита вздрогнула, мотнула головой. – Я сама…

Она представила, как чужая посторонняя женщина сообщает её сыну глубоко личные вещи, безэмоционально, казённо, пусть даже из самых гуманных мотивов, и её передёрнуло.

– Хорошо, – ответила психолог, и как показалось Рите, улыбнулась. Правильный ответ. – Тогда, давайте так. Я жду вас на приём через две недели. Поговорите с ним. В этом возрасте дети более пластично воспринимают такую информацию. Чем, если он узнает об этом через годы от кого-то из посторонних. Соседи скажут, например. В школе одноклассники. И не факт, что это будет сказано… корректно…