ВЕЗУНЧИК. ПОЛИЦЕЙСКИЙ ПЁС

Основано на сказочных событиях…

Произошедших в соседнем городе…

Вчера…

ГЛАВА 1. НЕЖЕЛАННЫЙ ЩЕНОК

В собачьем питомнике «Сильные лапы и гордый хвост» царила идеальная, почти стерильная чистота – такая, что даже залетная муха, рискнувшая посетить это святилище, чихала от смущения и тут же уносилась прочь, лишь бы не позорить свой древний род грязными лапками.

Здесь все было с иголочки – белые стены, белый пол, белые потолки и аккуратные белые вольеры, похожие на номера люкс пятизвездочного отеля для четвероногих аристократов. Из невидимых динамиков тихо лилась классическая музыка – сегодня, кажется, это были «Времена года» Вивальди. В какой-то мере представленное естество выглядело иронично, так как за этими стерильными стенами времена года имели обыкновение сменять друг друга с присущей им непредсказуемостью, тогда как в лучшей обители породистых псов этого городка всегда царила вечная, благоуханная весна, а еще обязательное послушание постояльцев и выдержка обслуживающего персонала.

В одном из родильных отделений, пахнущем антисептиком и молоком, мама-лабрадор по кличке Изида (редкой британской линии «Олимп» с тремя чемпионами Европы в родословной) нежно вылизывала своих новорожденных щенков. Пять из них были светло-бежевого цвета – практически идеальными и безупречными. При взгляде на них складывалось впечатление, что этих ребятишек отлили на фабрике совершенства. Они слепо тыкались в мамин мохнатый животик и напоминали голодных кабанят. Шестой щенок, самый маленький и тщедушный, также, как братья и сестры, слепо тыкался мокрым носом в бок гордой за потомство Изиды. Он явно опаздывая на праздник жизни и пытаясь хоть как-то урвать свою долю молока. На его грудке, если приглядеться, словно опечатка божественной рукописи, выделялось ярко-белое пятно в форме… идеальной собачьей косточки. Вот так нелепо обошлось с этим малышом мироздание. Впрочем, история только началась…

***

Дверь в родильное отделение бесшумно открылась, запустив в мир первозданной чистоты двух жрецов культа породистых собак – хозяев питомника (заводчиков, как принято называть этих людей на профессиональном языке) в безукоризненно белых халатах, от которых исходил легкий запах дорогого парфюма и бесконечной самоуверенности.

– А вот и наше новое элитное пополнение, Федор Игнатьевич! —упоенно произнес старший заводчик, которого звали Аркадием Павловичем. – Взгляните-ка только! Чистейшая линия, кровь голубых… тьфу, то есть, золотых кровей! Просто безупречные экземпляры! Каждый – будущий чемпион и наша гордость!

Завороженный взгляд Аркадия Павловича, привыкший оценивать живые товарные единицы в шестизначных суммах, скользнул по щенкам и вдруг остановился на одном из них. Казалось, он споткнулся, вернее, наткнулся на невидимую преграду. Сладострастная улыбка, сиявшая на лице старшего заводчика секунду назад, мгновенно сползла с него – как скатерть со стола, если за нее хорошенько дернуть.

Аркадий Павлович с ужасом ткнул пальцем в сторону манежа. Сделал он это так, словно увидел внутри не щенков, а нечто отвратительное – воплощение всего мирового зла, заключенного в шестом, голодном и тщедушном пушистом комочке.

– Что… что это? – прошептал он, а затем сказал громче, с нескрываемым отвращением, словно испробовав на язык невыносимую кислятину: – Федор Игнатьевич! Взгляните! Откуда этот… брак?!..