Все жанры Все авторы
Имени такого-то - Линор Горалик

Имени такого-то

Страниц

40

Год

2021

Октябрьская хроника 1941 года. Великолепное время, когда российская столица Москва окутана неминуемой опасностью, вызывающей дрожь у каждого жителя. В тяжелейших условиях, под надвигающимся натиском немецких войск, психиатрическая больница имени выдающегося деятеля ожидает эвакуации. В атмосфере напряженного ожидания героскопы острых ощущений взлетают на максимальную высоту, а повседневная жизнь в самой больнице и на передовой становится еще более реалистичной и осязаемой. В их истории, оказавшихся в смертельной опасности, переплетаются военная горечь прошлого и поэтический прекрасный мир будущего, неиссякаемое самоотвержение и безумие, страх и вечная надежда. Кто знал, что поколениям людей, больных и медицинских работников, отведен роковой путь к полной свободе? Весь этот многогранный период автора, написания этой продуманной книги, позволил автору глубже понять историю сложнейшей эвакуации московской клиники имени выдающегося деятеля Алексеева (в народе известной как "Кащенко"). Знакомство с Линор Горалик, талантливой писательницей, поэтессой и журналисткой, профессором различных университетов, позволяет рассмотреть эту книгу в другом ракурсе. Известно, что текст содержит некоторую нецензурную лексику, которая будет удалена в доработанной версии.

Читать бесплатно онлайн Имени такого-то - Линор Горалик

Редактор серии

Д. Ларионов


В оформлении обложки использована фотография Питера Генри Эмерсона «Берег в тумане», между 1890–1895 г. Рейксмузеум, Амстердам / Rijksmuseum Amsterdam.


© Л. Горалик, 2022

© Н. Агапова, дизайн обложки, 2022

© ООО «Новое литературное обозрение», 2022

В работе над этим текстом автор вдохновлялся историями эвакуации и бытования советских психиатрических больниц в годы Великой Отечественной войны (подробнее об этом рассказывается в послесловии). Естественно, вдохновение вдохновением, а текст текстом: все персонажи вымышлены, все события вымышлены, все совпадения случайны; а вот реальные люди, которые спасали и лечили пациентов в это страшное время, – по большей части немыслимые герои.


1. Терпентазол

– Не тупите, Сидур, – прокряхтел Борухов, вцепившись в одно из жвал самолетницы: он тянул жвальце на себя, упершись хромой ногой в погнутый фюзеляж. Карманная аптечка мертвого немца уже выпирала у Борухова из-под халата, и доктор Сидоров с неприязнью подумал, что там она наверняка и останется. – Давайте тяните, Сидур, там должна быть основная аптечка, сейчас дождь пойдет.

– Шутка ваша поднадоела, – сказал Сидоров с отвращением, но все-таки подошел, оскальзываясь в грязи и крови, и, с усилием отодвинув завораживающей красоты прозрачное, переломанное в трех местах надкрылье бомбардировщицы, все в толстых перламутровых прожилках, плавно переходящих в неживую стальную оболочку кабины, пристроился рядом с Боруховым и стал дергать зазубренное жвало на себя, плечом поминутно поправляя очки с толстенными стеклами.

– Ну, не Сидур, – примирительно сказал Борухов. – Шадур. Симхин. Шнеерзон. Впрочем, это все равно. Судя по тому, что эти твари сделали в Воронежске, им достаточно не вашего профиля, а профиля нашего, так сказать, заведения. Что это, кстати, за половинчатое решение – «Яков Игоревич»? Сделали бы уже вас Ярославом.

– Про Воронежск – это все слухи, зачем вы повторяете? – сказал Сидоров, слабея ногами.

– Не слухи, и вы это знаете, – прокряхтел Борухов, становясь от натуги пунцовым и продолжая дергать, наваливаться и тянуть.

Внезапно жвальце самолетницы, страшно хрустнув, выломилось из паза, и на воротник грязного халата Борухова, на шерстяное, щегольское синее пальто излилась струя омерзительной бурой жижи. У Сидорова подступило к горлу. Борухов же как ни в чем не бывало втиснул руку в освободившийся паз: ясно было, что пальто теперь так или иначе не жилец. Из-под руки у него сочилось все то же месиво, пахнувшее одновременно машинным маслом и отвратительной нелюдской органикой, и если бы Сидоров знал, каково ему будет от этого запаха, он бы отказался участвовать во всей затее, отказался бы идти с Боруховым (который почему-то упорно тащил за собой именно его, хотя на подвиг, естественно, рвалась дура Милочка Витвитинова, – а с другой стороны, не женщин же звать).

– Нащу-у-упал! – протянул Борухов удовлетворенно и худыми пальцами отщелкнул задвижку кабины пилота. Крошечная форточка распахнулась, отодвинутая пружиной, и стало казаться, будто бомбардировщица, чья оторванная зенитным выстрелом хвостовая часть с витым жалом и погнутыми винтами валялась сейчас за больницей, внезапно приоткрыла раскосый глаз. Борухов пошарил под панелью, что-то нашел, потянул, дернул и вытащил на свет аккуратно упакованный серый тканевый сверток с красным крестом в белом кругу.

Вам может понравиться: