Грешник. Навеки моя

— Мам! Ну где папа?! — сын тянет меня за подол платья, капризничает. И я его прекрасно понимаю.

Рамиля нет сутки. Точнее, он есть, но Сашка его не видит. Муж приезжает поздно ночью, а утром в шесть снова уезжает.

Сын привязан к отцу не на шутку. Раньше Рам часто устраивал отдых, днями сидел с ребенком. Возил нас куда только душа наша пожелает. А если конкретнее... Сашкина душа.

Солнце бьет в лицо, отчего я злюсь еще больше. Не могу нормально смотреть на сына, вытереть его слезы. Сердце в груди сжимается от неприятного предчувствия. Что-то сегодня случится... Что-то ужасное.

— Ну ты чего опять начал? — опускаюсь на корточки рядом. — Приедет он. Обещал вчера.

— Тебе обещал! А не мне! — скрещивает руки на груди и смотрит на меня в упор исподлобья. Даже губы обиженно надувает.

— Пойдем на качелях тебя покачаю, а? — улыбаясь, киваю в сторону сада. Беру сына за маленькую ладошку, но он ее сразу выдергивает.

— Не хочу я! Гитару обещал починить! Или новую купить! Обманул он меня! Обманул! — шмыгает носом несколько раз подряд.

Прикрываю на секунду глаза и сглатываю подступивший к горлу невидимый комок, который душит. В области сердца становится тяжело. Облизываю пересохшие от нервов губы, кусаю нижнюю до крови. Не знаю, как успокоить ребенка. Рамиль обещал... Он действительно обещал приехать вовремя и провести время с сыном. Обещает он и вчера, и позавчера. Но его нет... Нет его, и точка!

— Может, в комнату пойдем? С игрушками поиграем или порисуем что-нибудь? — последняя попытка.

— Нет, — качает головой.

Резко выпрямляюсь. Иду к лавочке и сажусь прямо перед солнцем, хоть и умираю от жары. Больно...

Что-то снова в нашей семье происходит. Как больше пяти лет назад. Поднимаю голову к небу, чувствуя подкатившие к глазам слезы. Сглатываю.

Боже... Спокойную жизнь хочу. Без ссор, конфликтов и врагов. Пожалуйста...

— Мам, мам! — сын сжимает мой большой палец, тянет к себе. — Ты что, плачешь? Не надо. Я больше не буду так. Пожалуйста.

Малыш смотрит на меня умоляющим взглядом. Боль в области груди становится невыносимой. Черт возьми! Рамиль, что ты с нами опять делаешь?

— Обещаю, мам. Больше не буду. Пойдем в комнату? — его брови ползут вверх. Он ждет от меня ответа, который я не в силах выдавить из себя.

— Пойдем, — отвечаю, тяжело сглотнув.

Маленькие пальцы переплетаются с моими. Не спеша поднимаемся на верхний этаж.

— Я в вашу комнату хочу. Можно? — тихо просит явно для того, чтобы не злить и не обижать меня еще больше.

— Конечно.

Он забирается на кровать и ложится звездой в той части, где всегда спит отец. Смотрит на меня и улыбается, хоть я и вижу грусть и обиду в его глазах.

Расположившись рядом, притягиваю Сашку к себе, крепко обнимаю.

— Ты же понимаешь, что папа старается для нас? — то ли его убедить пытаюсь, то ли саму себя. Чувствую себя маленьким ребенком, который, как и Саша, нуждается в поддержке. — Работает, чтобы у нас все было хорошо. Чтобы тебе новую гитару купить.

— Я не хочу ничего, мам. Пусть папа будет рядом, ну, или... — резко садится и снова заглядывает в мои глаза. — Мам, у всех ребят в садике есть братья или сестры. Я тоже хочу сестру, мам. Очень хочу. У всех есть! Почему я один?

Он будто соль в рану подсыпает. Смотрю на сына и не могу понять, в кого он пошел такой упрямый и чересчур умный. Не ведет себя как пятилетний мальчишка. Знает больше, чем его ровесники.