Жёстко-мэн

– Как это тебя выгнали с работы?

– Ну, взяли и выгнали.

– Но подожди, должна же быть причина.

– Меня не было вчера на работе.

– Стоп, а где ты был?

– Ну, где-то был. В другом месте.

– Пацан, нам за квартиру платить через неделю. Тебе хоть денег дали?

– Совсем чуть-чуть. Менеджер – козёл, ещё и штрафанул меня. Короче, денег у меня нет.

– Что? И что нам делать? Я на тебя рассчитывал. Свою половину уже отложил.

– Слушай, не дави на меня, мне и так хреново.

– Твою мать, пацан, мы можем на улице оказаться.

– Найду я деньги, не кричи на меня.

– Где?

– Не знаю. Короче, отстань, и всё.

Так закончился вечер в одной из съёмных квартир коммуналки в не самом благополучном районе столицы. Двое товарищей, друживших ещё со школы, жили вместе, снимая самую дешёвую комнату, пожалуй, во всём грёбаном мире. Платили вскладчину, хотели сэкономить побольше деньжат, чтобы купить собственные квартиры, создать собственные семьи и никогда не возвращаться в ту дыру, в которой вместе выросли. Но жизнь – такая штука, что хрен тебе, а не квартира и семья: паши всю жизнь, меняй постоянно работу, меняй постоянно жильё, всё равно сдохнешь на улице никем. В лучшем случае, ты влезешь в ипотеку и попадёшь в банковское рабство на всю жизнь, но если где-то оступишься и не заплатишь, то снова окажешься на улице, и всё по новой.

Аслан пил все выходные, хорошо погулял, отлично расслабился и не заметил, что не только выходные пролетели, но и понедельник подошёл к концу, а наш герой совсем забыл о работе. К концу дня его, конечно, уволили, а сочувствующие коллеги ещё и напоили. Теперь он, грустный, едва стоял на ногах перед Ерофеем, а маленькая комната постепенно наполнялась запахом перегара.

Аслан был высокого роста, крепкий, черноволосый. Такая ещё бородка у него была, как у альтернативщиков. Одет тогда он был, кажется, в синие джинсы, тёмные кроссовки, чёрную узкую футболку. Короче, такой мачо из подворотни, только пьяный слегка.

– Пацан, как хочешь, но через неделю ты должен достать свою половину, – закончил Ерофей и ушёл на улицу, потому что оставаться с Асланом сейчас было отвратительно.

Аслан же завалился спать. Раздеваться он не стал, потому что и так очень устал и разнервничался. Спал на полу, так как второй диван поставить было некуда. Итак, в комнате были стол для компьютера, шкаф с телевизором, диван Ерофея и ещё компактная кухня с раковиной и всем таким. Так как комнату изначально снимал Ерофей, а Аслан к нему подселился, когда идти было больше некуда, потому и был он здесь на птичьих правах, вроде внебрачного бедного родственника.

Снился ему начальник, менеджер ресторана, в котором Аслан работал барменом. Он орал, плевался слюной, рассказывал Аслану, какое он говно и как его подвёл. Вокруг стояли посетители и коллеги, им тоже было неловко, но они терпеливо продолжали слушать. Аслан смотрел то в пол, то в сторону, ему уже хотелось просто уйти, и пусть увольняют, но вдруг он заметил бутылку возле начальника. Какой-то вискарь, средней паршивости, довольно дорогой. Тут наш бывший бармен понял, что действительно хочет сделать. Он схватил бутылку и разбил о голову менеджера. На вечно чистую белую рубашку потекла кровь с алкоголем, холёное тельце скатилось по барной стойке и поползло на четвереньках под стол, окружающие зашептались и засуетились. Аслан схватил свою сумку и выбежал через чёрный ход, за ним кто-то гнался, раздавались выстрелы. Подворотня была длинная, как коридор, он не помнил этой улицы, хотя работал здесь последние полгода. Наконец во мраке Аслан увидел приоткрытую железную дверь и спрятался за ней. Шаги пробежали мимо и быстро стали удаляться, всё больше напоминая стук паровоза. Аслан вышел, куда-то направился и вдруг вспомнил, что у него никогда не было сумки, он носил рюкзак за плечами, там нормально помещалась рабочая форма. Он схватил сумку, она принадлежала начальнику, внутри – деньги, испачканные кровью и алкоголем. Здорово, можно заплатить за комнату. Но в сумке оказалась только иностранная валюта, а нужны были отечественные деньги. Аслан начал выбрасывать купюры на тротуар, но они никак не кончались и с каждой новой пачкой были всё более липкие и грязные. Голова разболелась от этого занятия, вокруг всё помутнело, переулок стал светлым, и Аслан открыл глаза.