Все жанры Все авторы
Жизнь ни во что (Лбовщина) - Аркадий Гайдар

Жизнь ни во что (Лбовщина)

Страниц

30

Год

2012

Повесть «Жизнь ни во что (Лбовщина)» – самое известное и оригинальное произведение Аркадия Гайдара, причаровавшее множество читателей своей неповторимой атмосферой и мастерством. Напечатанная в нескольких выпусках престижной газеты «Звезда» зимой 1926 года, повесть рассказывает о событиях, происходивших в Перми в период революции 1905–1908 гг.

В основе сюжета лежат уличные бои в Мотовилихе и партизанская война в прикамских лесах, а также арест и казнь революционного лидера Александра Лбова. Гайдар решил воссоздать эти эпохальные события, опираясь на реальные воспоминания очевидцев, что придает повести особую правдивость и зримость.

Сразу же после публикации «Жизни ни во что (Лбовщина)» она вызвала огромный резонанс в Перми и сослужила стартом для карьеры писателя Гайдара. Его первая "профессиональная" работа привлекла внимание издателей и критиков, что помогло ему в дальнейшем проявить себя как одного из великих мастеров советской прозы.

В своей повести Гайдар насыщает сюжет глубокими эмоциональными переживаниями героев, философскими размышлениями и художественными описаниями, которые позволяют читателям окунуться в атмосферу того времени и почувствовать всю сложность и противоречивость революционных событий.

«Жизнь ни во что (Лбовщина)» остается великим произведением русской литературы, которое глубоко воздействует на душу и оставляет незабываемые впечатления. Это важная часть культурного наследия Пермского края и памятник истории прогрессивных идей. Повесть Гайдара заслуженно остается в числе самых значимых литературных произведений не только региона, но и всей страны.

Читать бесплатно онлайн Жизнь ни во что (Лбовщина) - Аркадий Гайдар

У Пермских лесов, в зеленом шелесте расцветающих лужаек, над гладкой скатертью хрустящего под лыжами снега, под мерный плеск седоватых волн молчаливой гордой Камы, при ярких солнечных блесках зимних дней и при темных тревожных шорохах летних ночей, охваченных кольцом ингушей и казаков,

БЫЛО ВСЕ ЭТО.

Эта повесть – памяти Александра Лбова, человека, не знающего дороги в новое, но ненавидящего старое, недисциплинированного, невыдержанного, но смелого и гордого бунтовщика, вложившего всю ненависть в холодное дуло своего бессменного маузера, перед которым в течение долгого времени трепетали сторожевые собаки самодержавия.

Памяти «разбойника Лбова» и его товарищей: Демона, Грома, Змея, Фомы, Матроса и многих других, имена которых окутаны уже дымкой легенд по рабочему Уралу.

Памяти тех, которые нападали с криком, умирали со смехом и во время нервных, безрассудно смелых схваток ставили свою собственную

ЖИЗНЬ НИ ВО ЧТО.

Материалы о лбовщине, а именно переписка охранного отделения, жандармского управления и полиции всего Приуральского края, измеряются пудами. Ясно, что после трехнедельного беглого осмотра затрепанных страниц рапортов и донесений я не мог дать исторически точный очерк лбовщины. Да я и не собирался этого делать.

Моя задача была дать для читателей «Звезды» крепко сколоченную, легко читаемую сюжетную повесть и дать почувствовать эпоху и обстановку, в которой работал Лбов.

Все главнейшие факты, отмеченные в повести, – верны, но, конечно, обработаны в соответствии с требованиями фабулы.

Имена главных героев – подлинны. Все остальные нарочно вымышлены, ибо многие из участников лбовщины еще живы, и я не хотел находиться в зависимости от могущих быть замечаний с их стороны по поводу некоторого расхождения повести с массой мелких исторических фактов.


Автор,

1926

Часть I

О чем ревели гудки Мотовилихинского завода

Над рекой, над хмурыми берегами застывшей Камы, в пяти верстах от Перми раскинулся по крутым холмам рабочий поселок – Мотовилиха…

В ночь на 13 декабря 1905 года этот поселок никоим образом не мог числиться входящим в состав Великой Российской империи, ибо за день перед этим он плюнул в лицо этой империи свинцом винтовочных пуль, отгородился от нее баррикадами из выломанных заборов и вывороченных ворот и глядел огоньками раскинувшихся домиков.

Чутко всматривался глазами мерзнувших на перекрестках часовых вниз, в темноту, где черная морозная ночь изменчиво прятала темные папахи казачьего отряда.

Рабочие пушечного завода, разбившись на десятки, заняли холмы, заняли перекрестки изломанных улиц, и всю ночь потрескивали и росли скелеты бесформенных, наспех сколоченных заграждений. И торопливо шныряли бессонные тени восставших в эту сумасшедшую по подъему и по энергии ночь.

У Малой проходной крепко засел десяток эсдеков, на углу Камской выкинули красный флаг эсеры, и в темноте красный флаг казался черным – черным крылом трепыхающей птицы.

А на Висиме, на горе, светились костры, то и дело гулко тюхались сваленные бревна.

На Висиме тоже вырастала баррикада, была она тяжела, неуклюжа.

Но крепка и прочна была Висимская баррикада.

– Бросай!.. Раз – бросай!.. Два… Ну, довольно, пока хватит.

Пламя костра, трепыхнувшись от ветра, озарило наваленную груду бревен и лицо высокого черного человека, прислонившегося к одной из вывороченных досок. Человек, видимо, устал возиться с баррикадой, тяжело и часто дыша, он отер рукой мокрый лоб, потом нервно плюнул и подошел к костру.

Вам может понравиться: