За окошком осенняя мреть.
Тетка встала, стопила печку
И поставила в печку преть
Чугунок с молоком и гречкой.
Старый дом без лампад и икон.
Нет с ворья никакого спроса.
Тетка ставит на стол патефон
И, о чудо, поет Утесов
Про Одессу, про море и Крым,
Про страну, где случилось родиться.
И глаза мои застит не дым,
Не угар, а морская водица.
Старый дом. Фотографии в ряд
На простенке поверх обоев.
Вот они на меня глядят
Старики мои. В центре. Двое.
Я на тетку скосила взгляд —
Видит, нет, что я душу квашу.
Только тетка, схватив ухват,
Вынимает из печки кашу.
Ну, и ладно. Слова, что звон…
Тетка сдавленно шмыгнула носом…
И молчком завела патефон…
В старом доме поет Утесов.
***
Вошла без приглашенья Грусть
В мой одинокий тихий вечер.
Вошла? И ладно. Ну, и пусть.
Накроем стол. Расставим свечи.
Ночь проведем в борьбе со сном,
Чужие вскроем недостатки,
А после, кофе с молоком
Закусим горькой шоколадкой.
Я быть открытой не боюсь,
В душе дам в волю покопаться.
Мне будет больно? Ну, и пусть.
Хочу с болячками расстаться.
Хочу на волю отпустить
Их вместе с любопытной гостьей,
Чтоб дверь за ними затворить
И не гадать, что будет после….
Мерцай свеча! И хоть огонь не ярок,
Хоть вянет пламя аленький цветок,
Ну, погори еще один часок
Для нас двоих оплавленный огарок.
Стекает воск с подсвечника на стол,
Чадит фитиль, шипят и гаснут искры…
Твои шаги решительны и быстры
И вот ты дверью хлопнул… И ушел…
Метнулась тень, окна открылась створка
И белый шелк портьеры молоком
Пролился в ночь, пахнуло холодком
И красною рябиною прогорклой.
Взметнулось пламя, высветило ярко
Нависший надо мною потолок
И потянулся тоненький дымок
От навсегда угасшего огарка…
***
Еще ветра листву не вымели
С безлюдных скверов и дворов,
А уже утренний покров
Лег на скамейки тонким инеем.
Белее белого листы
Склонили душу к откровению
И палец вывел «Я плюс Ты»,
Не дав тому определения.
И холод стоит, и суш.
Расстроен порядок мыслей.
Дрожат на макушках груш
Осенние красные листья.
Все было – любовь и игра,
Разлуки и новые встречи…
Как груши похожи с утра
На ярко горящие свечи.
Все будет и солнце, и душ
Раскатистых гроз на рассвете,
И красное пламя груш
Задует порывистый ветер.
Разрослись мухоморы
На лужке под окном…
Были долгими сборы
К старикам на поклон.
Два креста на погосте.
Две прописки в раю.
Я не частая гостья
В этом диком краю.
Где в плену запустенья
И капризов судьбы
Еще живы в деревне
Три убогих избы,
Но все ближе к заборам
Подбирается лес…
Разрослись мухоморы
Возле самых крылец.
Истаял день, не торопясь, не сразу…
Вечерний холод листьями шуршит,
И желтая луна кошачьим глазом
За нами выжидающе следит…
Рассыпал леший звезды, будто крошки.
В какой он ступе смог их растолочь?
И, вздыбив шерсть, бездомной черной кошкой
Меж нами пробежала эта ночь.
Но к черту кошку! К черту наважденья!
Дурным приметам, нет, не верю я!
Но ложь твоя моею стала тенью,
Она вползла мне в душу, как змея.
***
Все остается не тебе,
Не мне, а будущности дальней.
Звучит орган в печной трубе —
Заложник музыки печальной.
Но день осенний полон сил —
В пригоршне спелая малина
И воздух рядышком проплыл,
Лица коснувшись паутиной.
Но поздно отступать назад…
Дрожит листва на тонких ветках
И, как желейный мармелад,
