Ворон

Жанр: Классическая проза / Литература 20 века / Историческая литература

Автор

Страниц

345

Год

—

В сборник произведений выдающейся русской писательницы советского периода Ольги Дмитриевны Форш (1873—1961) включены три ее ранние работы, которые являются яркими образцами глубокого анализа человеческих взаимоотношений. В центре романа «Современники» располагается интеллектуальный и творческий конфликт между знаменитым русским живописцем Александром Ивановым и Н.В. Гоголем, где мы можем наблюдать стремление авторов понять и осветить актуальные проблемы искусства своего времени.

Роман «Горячий цех» погружает читателя в бурные события революционных лет 1905—1907, демонстрируя реалии жизни рабочего класса и солдат, находящихся на переднем крае социальных изменений. Работа Форш в этом произведении запечатлевает не только борьбу за права трудящихся, но и глубоко человеческие драмы, раскрывающие страсти и надежды людей, оказавшихся в водовороте истории.

В свою очередь, роман «Ворон» предлагает читателю взгляд на жизнь петербургской художественной интеллигенции первых двух десятилетий XX века. В нем Форш тонко передает атмосферу времени, погружая нас в мир творчества, вдохновения и противоречий, которые волновали художников и писателей этой эпохи.

Как отмечал А.М. Горький, «Ольга Форш пишет твердой и сильной рукой мужчины». Её стиль отличается точностью и сдержанностью, что придаёт его прозе особое обаяние. Каждый персонаж, описанный автором, словно оживает на страницах, становясь пластичным и многослойным. Талант Форш поистине велик и уникален, и её творчество продолжает вдохновлять и привлекать внимание читателей до сих пор. Этот сборник произведений — не только вклад в русскую литературу, но и важная часть культурного наследия страны, отражающая сложные времена и внутренний мир человека.

Читать бесплатно онлайн Ворон - Ольга Форш

Составитель серии В. И. Кичин

Текст печатается по изданиям:

Форш О. Д. Собр. соч. в 4 т. Т. 1. М.: ГИХЛ, 1956;

Форш О. Д. Ворон. Л.: ГИХЛ, 1934.

* * *

Современники

Глава I

Флакон Борджиа

Есть сумерки души во цвете лет.
Лермонтов

– Он помнит вас, Глеб Иваныч; столь заметлив, да чтоб позабыть.

– Да притворяться-то что за расчет?

– А таракан-с, Глеб Иваныч? Таракан, особливо черный, чуть не по нем, сейчас – хлоп, и в мертвом виде-с! Вот и он с вами: моя, дескать, хата с краю, – украинская наша замашка.

Багрецов в упор глянул на Пашку-химика, встретился, как всегда, не с глазами его, убежавшими куда-то в кусты, а с бровями, черными и вихлявыми, как пиявки, и сказал:

– Ты-то сам с каких пор украинец? Помнится, был поляк, потом чех. Вральман ты, Пашка, неизвестного возникновения и темной профессии.

– Шехеразадой сами прозвали-с, – хихикнул Пашка. – А ведь привилось прозвище, Глеб Иваныч, даже овербековцы с горы, на што постники, и те кличут: Шехеразада! Что же, Глеб Иваныч, выходит – у меня с князем тьмы один формуляр-с: неизвестность возникновения и темнота профессии. Однако сей образ не плохо воспет… сам лорд Байрон или наш Лермонтов, из-за которого, Глеб Иваныч, весь разброд вашей фортуны пошел, вплоть до «флакона Борджиа»…

Багрецов дрогнул, побледнел, на миг замер и так врылся в землю, словно ему следующий шаг был бы в пропасть. Пашка остро сверкнул очень умными глазами, но тут же потушил блеск и, будто не заметив волнения Багрецова, обыкновеннейшим тоном сказал:

– Сущие пустяки, Глеб Иваныч, сплошной бред в вас влюбленной приезжей барыньки. Старинная вам знакомая живет инкогнито у Карагиных. Я разговорчик слыхал, ведь при мне, что при лошади – не стесняются!

Багрецов оправился, даже улыбнулся, взял Пашку под руку, пошел с ним вглубь широкой аллеи каштанов.

– Расскажи про инкогнито, – уронил он небрежно.

– Ручку освободите, Глеб Иваныч, в ногу с вами нам все равно не попасть, ведь я поменьше калибром-с, хе-хе…

Пашка нагло глянул на спутника. Веки Багрецова были опущены, лицо приняло вид обычного бесстрастия. Он, видимо, сдерживался.

– В декабре, как вы знаете, будет в Рим высочайший приезд. Так вот из свиты его величества заблаговременно уже приехала жена одного адъютанта, вам до брака знакомая-с, фамилии не разобрал, но подруга княжны Карагиной. С ней при мне и совет был по случаю маскарадных костюмов. «Я, говорит, хочу нарядиться флаконом с надписью «флакон Борджиа», и пусть все с Багрецова глаз не спускают. Держу пари – вздрогнет он и побледнеет как смерть. Ну, тогда я кое-что про него расскажу…» Женская глупость, Глеб Иваныч, не иное. Вот я вам рассказал, а вы решительно ничего-с, разве что под ручку взяли, впервые меня удостоили-с за промежуток немалых годков-с, хе-хе…

Багрецов в бешенстве бросился к Пашке, схватил его за плечи, но тут же осекся, выпустил и молча сел на скамью.

– Вы ошиблись, Глеб Иваныч, – сказал без шутовства Пашка, – я вам вовсе не враг.

Однако рядом не сел, а продолжал речь, стоя у дерева:

– И последний разбойник, Глеб Иваныч, имеет свои увлечения. А я умнее вас никого не встречал, уж не отторгайте-с. А беспокойство от женской дури теперь вам какое же? Благодаря мне о главной козни вам все известно, так что в неудобное положение вы не станете. Остается инкогнито разъяснить – это тоже обдумано-с. С той недели княжна Карагина с этой новой своей другиней в развалине форума рисовать собирается, вы же утречком сходите и накроете. Нет, Глеб Иваныч, я вам друг и союзник всегда-с.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: