Я к Вам пишу…

Роман в письмах и дневниках

Он:

Роман Сергеевич Чернышев, граф, 1792 года рождения

отставной полковник, участник войны 1812 года

и заграничных походов, осужден «по делу 14 декабря»

Она:

Варвара Павловна Белокриницкая, 1800 года рождения

дочь помещика Павла Матвеевича Белокриницкого,

семья владеет домом в Москве на Мясницкой улице

и поместьем в Смоленской губернии

Июль 1934 года. Подмосковье

Дачный дом, бывший когда-то флигелем барской усадьбы

– Варька, полезли на чердак. Там интересно.

– Не хочу, да и бабушка строго-настрого приказала платья не пачкать.

– Мы не испачкаемся, честное пионерское, зато там интересно.

– Сказала – не хочу, – Варя фыркнула, отошла от Андрея подальше и села в кресло с книгой.

– Трусиха, трусиха, трусиха.

– Я??? Да никогда в жизни, – девочка бросила книгу и решительно стала подниматься по шатким ступеням ведущей на чердак лестницы. Да, она боялась мышей, пауков и тараканов, но признаться в этом кузену, который и так доставал ее все лето, – ни за что на свете.

***

– Варя, смотри, чемодан. Огроменный какой. Наверное, там сокровища.

– Бумаги, – воскликнули одновременно два голоса, только мальчик – разочарованно, а девочка – с интересом.

– Андрей, посвети мне, – Варя стала смотреть пачки писем, перевязанные ленточками и старые тетради в сафьяновых переплетах. Бумага была пожелтевшей, чернила просматривались плохо, но это была живая история.

Девочка взяла наугад пачку листов и начала читать.

«…январь 1832 года

Друг мой, дорогая, родная моя Варенька, я, наверное, не имею права писать Вам так, но я так привык к нашей переписке, Вы стали мне близким другом. Самым близким на свете. Я пишу Вам письма, разговариваю с Вами в моем дневнике, словно Вы сидите рядом, я держу Вас за руку – милая, простите мне эту вольность – и рассказываю обо всем, что произошло за ночь…»

Дальше было несколько неразборчивых строчек и подпись тоже не очень разборчивая с таким залихватским росчерком.

– Андрей, помоги мне все это снести вниз, – Варя прижала к груди ту пачку, листочек из которой читала, и стала осторожно спускаться, словно нашла величайшую драгоценность и теперь боялась ее разбить.

– Варька, дура ты, зачем? Бумаги какие-то. Давай еще посмотрим, – заныл Андрей, но, тем не менее, безропотно потащил найденный чемодан вниз. Фанерный и достаточно тяжелый, он оттягивал парню руку, но показать себя слабаком перед девчонкой – нет, только не это.

Чемодан был поставлен на стол на террасе, Варя села в кресло и начала разбирать бумаги…

Письма удалось разложить по датам, хотя и не сразу – кое-где вместе дней и месяцев стояли церковные праздники, и девочке пришлось вспоминать все, чему учил ее когда-то дедушка-священник, а вот дневники… Тетради были разрозненные, некоторые буквально разваливались под руками, кое-где лежали просто отдельные листы. Сначала Варя хотела собрать дневниковые записи хотя бы по годам, но потом решила читать, как придется – так будет еще интереснее. Письма же она разложила в две разные стопки – по почерку и адресатам. Их было два – Роман Чернышев и Варвара Белокриницкая. Дневники тоже принадлежали Роману…

Март 1828 года. Березов.

Милый друг мой, Варвара Павловна. Вот и прошел год моего заключения, отправлен я теперь на поселение в Сибирь. Место мне выпало, можно сказать, шикарное – Березов. Помните, должно быть, сюда был сослан в свое время князь Меншиков, сподвижник Петра Великого. Даже дом сохранился, в котором он с семьей проживал. Хоромы. Нам такое и не снилось.