Жизнь Ленро Авельца

Ленро Авельц – мемуарист

Ноэль Авельц – миллиардер, отец Ленро

Энсон Роберт Карт – философ и писатель

Евангелина Карр – директор департамента «Сан Энерджи» в Южном Китае

Корнелия Францен – советник директора ЦРУ

Моллианда Бо – актриса

Мирхофф – генеральный секретарь

Керро Торре – первый заместитель генерального секретаря

Люций Грейм – заместитель генерального секретаря

Нишант Редди – главнокомандующий Армией Земли

Лидия Гиббс – начальник штаба Армии Земли

Макс Тинкер – председатель военного комитета Генассамблеи

Гелла Онассис – вице-председатель комитета по делам религий Генассамблеи

Генерал Уинстон Уэллс – руководитель

Паскаль Докери – представитель в штаб-квартире Организации

Ада Уэллс – дочь генерала Уэллса

Преподобный Джонс – национальный лидер города-государства Шанхай

Бальдир Санит – президент США

Ихаб Куливи – вождь Исламского Государства[1]

Сартадж Хазар Биджарани – сопредседатель Исламской лиги Пакистана

Феосиф – патриарх Русской Неоортодоксальной Церкви

Ювеналий – настоятель Валаамского монастыря

Александр Хейбс – политик-республиканец

Когда я шёл на встречу с преподобным Джонсом, я думал, все козыри у меня на руках.

В каком-то смысле так и было – я предусмотрел всё, сам проверил позиции снайперов на ближайших крышах и даже отдал распоряжения на случай, если его святейшество окажется воистину безумен и убьёт меня. Я предусмотрел всё, и даже подлость премьер-министра Худзё, вдруг передумавшего уходить в отставку, не смогла разрушить моих планов.

Нет, меня сгубил не недостаток осторожности, а скорее избыток благодушия и добрых намерений, которыми, как известно, выстлана дорога в ад, – любимый аргумент грешников, предпочитающих побуждения исключительно низкие, не правда ли?..

Преподобный Джонс хотел быть Мартином Лютером Кингом, Манделой, Ганди и Муссолини в одном лице, но вместо свирепого воскресителя Римской империи с квадратной челюстью и громким голосом представлял собой худого богослова-вегетарианца с треснувшими очками на носу.

Я и теперь, спустя столько лет, продолжаю сомневаться: пошёл бы Джонс до конца, если бы я не вмешался? Не сбежал бы при первых выстрелах? не сел бы в тюрьму с этой умилительной, всемирно известной улыбкой? не эмигрировал бы в Сеул, Токио или Нью-Йорк, где раздавал бы интервью и получал правозащитные премии, наслаждаясь святым капитализмом, который так сочно ругал с трибуны на Народной площади?

Трагедия случилась позже; сперва был фарс.

Никто не сомневался, что премьер Худзё – вор и популист, в целом очень тупой и толстый боров. Он и руководителем-то никаким не был – так, болтун, поднявшийся на сомнительных сделках с госсобственностью и связях с триадами. Посредник, ширма для настоящих хозяев города, таких же мерзких и бесстыдных, круглосуточно доивших бюджет и бодавшихся без какой-либо внятной цели. Они просто забивали глотку Худзё деньгами каждый раз, когда он её разевал.

Даже в наших кругах я слышал разговоры, что Худзё пора на покой: хватит мозгов – уйдёт сам, нет – с треском пролетит на следующих хоть чуточку честных выборах. Насчёт честности, конечно, Худзё и его клика придерживались особого мнения. Они искренне верили, что народ их любит, коли до сих пор не поднял на вилы. Но уже и Организация, известная своим долготерпением, перестала давиться от смеха и бросала в его сторону скептические взгляды, обещая взять под контроль следующий электоральный цикл. Худзё был обречён.