Жизнь после смерти

Говорят, что в последние секунды перед смертью, вся жизнь пролетает перед глазами, и знаете, я в это не верил, так как много раз был на ее грани, но сегодня все иначе. Я стоял и смотрел на удаляющийся от меня за горизонт камуфлированный КАМАЗ с облегчением на душе, ведь они все же смогли прорваться. Теплый, вечерний, весенний майский ветерок колыхал молодую листву на редких деревьях согревая своим теплом и унося отвратительный запах мертвецов и сожженного пороха.

А я остался тут, с укусом на руке, хоть и не глубоким, но кровь почему-то так и не останавливалась, и рана горела, словно в нее плеснули одеколона. Я сейчас был обессилен от большого количества пропущенных ударов и попаданий в мой бронежилет, пара ребер точно сломана, все же я не слабо приложился вылетев из машины от удара, но это все уже не важно, так как я и сам уже мертвец. Повсюду лежали тела убитых зомби и дерзких налетчиков, что видимо насмотрелись голливудских боевиков и возомнив себя крутыми ребятами решили ограбить проезжающую мимо машину, но увы, им не повезло, как собственно и мне. Я достал из разгрузки пачку сигарет, как раз осталась последняя, достал ее губами из пачки и чиркнув старенькой, но все еще рабочей зажигалкой Zippo с наслаждением затянулся горьким дымом. Сделав еще пару затяжек я прошептал сам себе.

– Ну что, пожалуй пора, не хватает еще стать таким же безжизненным куском гнилой плоти и самому начать охотиться на людей, жаль, что патронов не осталось. И это… Макс, с днем рождения тебя.

Я залез в разбитый Тигр, что сейчас стоял на обочине, уселся в заднем отсеке и заперся изнутри, а затем, сняв пустую разгрузку и броник, достал из подсумка последнюю гранату, выдернул кольцо, и чека с хлопком отскочила куда-то в салон, вот и осталось три секунды. И перед глазами замелькали кадры.

Я увидел свой детский дом для сложных подростков, в котором провел все свое детство. Мать от меня отказалась еще в роддоме, и меня по какой-то причине определили туда. Я не знал, что такое родительская любовь и забота, поэтому был таким же как и остальные вокруг меня, озлобленным на жизнь и одиноким, а также вечно голодным. Жизнь в детдоме была сложной и ничего просто так не доставалось, в эти время еще не было жесткого надзора со стороны инспекций, камер и прочего. В те времена всем было тяжело, питались мы пустой кашей или супом, а фрукты и мясо видели только на картинках, так как руководство детского дома если что и получало на нас, то оно тупо до нас не доходило, ведь у них были и свои дети, зачем кормить чужих. Тут было как у Дарвина – выживает сильнейший, и рукоприкладство было у нас в порядке вещей. Тут я и закалился в драках, не сдаваясь и всегда сражаясь до победы или потери сознания. Дети все же жестоки, особенно в таких местах, они не знают сострадания и жалости их ей просто не учили. К четырнадцати годам ко мне уже никто не подходил, и все предпочитали меня обходить стороной, избегая любого конфликта. Наш физрук, пьянчуга, но в прошлом мастер спорта по боксу, пророчил мне большое будущее в единоборствах, если не упущу свой шанс, то получу шанс выбиться в люди. Так он и начал меня обучать, наставляя на правильный путь.

Потом у нас появился новенький, его звали Егор, и этот парень был не приспособлен для этого места от слова совсем. Он попал к нам из обеспеченной семьи, его родители погибли в аварии, а его опекун провернул несколько махинаций, присвоив квартиру и все активы его родителей, а собственно самого парня сдал в детдом. Егор оказался крепким орешком и никогда не прятался или не прогибался от нападок сверстников, что начали его гнобить только за то, что он был богатеньким и жил в семье. В общем, мне стало его жаль, и я пару раз за него заступился и предложил ему вместе со мной заниматься спортом, так как мне нужен был спарринг партнер. Физрук отказывался со мной спаринговаться после того как пропустил прямой в челюсть, которую я чуть не сломал.