Жена опального генерала

{Я знал двух влюбленных, живших в Петрограде в дни революции и не заметивших ее (Борис Пастернак)}

ПРОЛОГ

- Венчается раб божий Александр с рабой божией Василисою во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь.
Зычный голос дьякона огласил своды церкви:
- Миром Господу помолимся!
Хор тут же подхватил:
- Господи, помилуй. Господи, помилуй, Господи, помилуй.
Невеста весь обряд простояла, опустив глаза к подолу платья. Она поднимала лицо к отцу Иоанну только для совершения им всех положенных действий. На супруга она и вовсе не смотрела – казалось, что лаковые носочки ботинок интересуют ее куда больше, чем стоящий рядом мужчина. Как позже отметит публика, присутствовавшая при венчании, жених был словно высечен из камня. Генерал-майор, гордость Московского военного округа. Поднятое к иконостасу лицо, чуть тронутые сединой виски, ровные линии скул и подбородка. Дворянская порода, офицерская выправка, фигура командира, натренированная за годы службы – рядом с миниатюрной невестой он и вовсе выглядел исполином. Весь Петербург судачил об этой паре, но кажется, груз этих сплетен опустился на плечи девушки: жених был глыбой, нерушимым оплотом спокойствия.
Матушка невесты, стоявшая за спинами молодых, суетливо осматривала публику на предмет косых взглядов и укоризненных покачиваний головой. Этот брак стал неожиданностью не только для девушки, но и для ее матери. Отец и жених за пару дней обговорили все условия (оставшиеся тайной для всех собравшихся), и тотчас договорились с отцом Иоанном о венчании. Василису поставили перед фактом: ты выходишь замуж за генерал-майора Ковалева. Васька, как ее звали домашние, видела этого офицера на рождественском балу у градоначальника - Ковалев танцевал все вальсы, но ни с одной из девиц не танцевал дважды: то ли избегал пересудов, то ли никто из петербургских девушек ему не приглянулся. Достоверные новости о его холостой жизни до Петербурга не доходили. Но уж какой год общество муссировало слух о том, что у Александра Павловича Ковалева якобы имеется содержанка, также ему приписывали частые визиты в публичный дом г-жи Банниковой в Фонарном переулке. Впрочем, такие слухи ходили про каждого неженатого офицера.
Все девицы на выданье обеих столиц ожидали, когда же Ковалев решит остепениться и задумается о наследниках. Кажется, только Василису этот вопрос не интересовал, но (превратности судьбы!) именно она сейчас делает глоток из той же венчальной чаши, что и Ковалев.
- Господи, помилуй. Господи, помилуй. Господи, помилуй.
Отец Иоанн, вещавший про здравие брачующихся, задержал взгляд на Ваське. Дело в том, что девушка с рождения имела физический дефект – одна ножка была короче другой. Отец считал нужным держать ребенка в строгости, приучая к будущим жизненным невзгодам. Он заставлял ее выполнять все те упражнения, которым обучались другие дети в семье: скакать верхом, танцевать все танцы, вплоть до самых быстрых, принимать физические нагрузки. Все это давалось Ваське в обмен на слезы и боль, но то ли воспитательные практики отца, то ли сильный характер самой девушки не давали ей отступать.
Василиса получила лучшее образование в Александровской женской гимназии, по собственному желанию посещала институтские лекции, и даже обучилась основам медицинских знаний. Хоть дам в анатомических комнатах не жаловали, Васька настырно лезла вперед, аргументирую свое право находиться там своим врожденным дефектом: мол, хочу понять, как и что во мне устроено, и почему оно иначе, нежели у других. Профессора с восторгом относились к жажде самопознания у Василисы, тем более что она позволяла студентам, будущим врачам, на практических занятиях смотреть свою кривенькую ножку. Когда об этом узнал отец, разразился жуткий скандал, а после начали всплывать и другие, как он говорил, «фокусы». Оказалось, что дочь систематически прогуливала все обязательные занятия (музыку, рукоделие, танцы), уделяя время прогулкам по городу. «Ее видели в Фонарном переулке!», - вопил отец. Переулок и правда считался грязным местом, и присутствие там дворянской дочери считалось неуместным. Но девушку так влекла настоящая жизнь! Люди там жили иначе, мыслили по-другому, и на ее хромоту совершенно никто не обращал внимания. Василиса видела там одноглазого старика с провалившимся носом, и даже на него никто не смотрел косо. Нравы простых людей так ярко отличались от нравов высшего света, и это манило в какой-то степени не принимаемую своим кругом девушку. Там твои недостатки становились поводом для гордости, лихого прозвища, а не придирок отца и жалости многочисленного семейства.