Черное колесо. Часть 2. Воспитание чувств, или Сон разума

Автор

Страниц

215

Год

—

"Черное колесо: олицетворение нашей жизни, где прошлое переплетается с настоящим и будущим. Этот роман, который я здесь представляю, хоть и входит в жанр антиутопии, но он заметно отличается от прочих произведений своего рода. Его особенность заключается в том, что автор пытается исследовать корни будущего, придавая такую же значимость прошлому. Ведь половина саги посвящена жизни и событиям в нашей стране в 20-м веке.

"Черное колесо" можно также описать как роман-игру, где автор мастерски играет с реальностью, памятью, персонажами и текстами. Всякий, кто прочитает эту книгу, может стать соперником в этой игре, основываясь на своем личном опыте, воображении и страстях. Сколько больше воображения в читателе, тем более поднимается напряжение. Куда нас заведет эта игра? И возможно ли, что эпиграф из бессмертной "Мертвой души" оправдается: "Вишь ты... вон какое колесо! Что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось, в Москву или не доедет?""

Сегодня произведение "Черное колесо" становится одним из самых обсуждаемых в литературных кругах, предлагая интригующий сюжет, глубокие мысли и насыщенные описания. Роман переносят нас в виртуальный мир, в котором все становится возможным. Он заставляет задуматься о настоящем и будущем нашего общества, вызывая исключительную заинтересованность у читателей.

Впечатляющая эпопея "Черное колесо" говорит о многих сложных проблематиках нашего времени и исследует вопросы, которые до сих пор тревожат наш разум. Это произведение заставляет задуматься о том, что может произойти в будущем, и в то же время, позволяет нам более глубоко понять прошлое.

Читать бесплатно онлайн Черное колесо. Часть 2. Воспитание чувств, или Сон разума - Генрих Эрлих

Глава 1. Исполнение желаний

Они ехали в Москву в одном поезде – Олег с дедом Буклиевым в первом вагоне, Ульяшин в последнем. Один ехал, чтобы открыть новую страницу своей жизни, другой – чтобы закончить первую часть и в развязке получить ответы на события давно минувших дней. Так они и двигались все эти три недели параллельными курсами к разным целям, даже бывали в одних и тех же местах в одно и то же время, лишний раз подтверждая мистическую связь их судеб, но так ни разу и не столкнувшись друг с другом.

* * *

Планируя поездку в Москву, Володя рассчитывал остановиться в гостинице, но мать решительно воспрепятствовала:

– И не думай! В приличное место не устроишься и изведёшь кучу денег на грязный многоместный номер с удобствами в коридоре. Только к тёте Фире! С родственниками познакомишься, им будет приятно, а то они уж сколько лет мне выговаривают. Будешь нормально питаться и от похождений и подвигов немного воздержишься, – многозначительно сказала Мария Александровна, – сейчас составлю список, чтобы, не дай Бог, никого не забыть, приготовлю всем подарки. И прошу тебя – не маши руками! Семья – это самое главное в жизни, а у нас с тобой, кроме них, никого не осталось.

Если у Володи и оставалось в глубине души какое-либо недовольство решением матери, даже когда он нажимал кнопку звонка квартиры Шмуклеров, то всё испарилось от жара встречи. Казалось, что всё семейство только и ждало его звонка – дверь немедленно распахнулась, один мужчина выхватил у него сумки из рук, второй решительно втащил его в прихожую, в которой с раскрытыми для объятий руками стояла очень пожилая полная женщина. Не дав себе и пяти секунд на разглядывание гостя, она закричала:

– Это он, наш дорогой Владя! Вылитый дед, вылитая Ревекка, не знаю кого больше! Дай я тебя обниму, единственного мужчину в нашем доме!

Предупреждая её движение, Володя сделал несколько шагов навстречу двоюродной бабке и буквально поймал её на грудь. Он несколько недоумевал: никто никогда не говорил ему, что он похож на деда, да и сам он не улавливал ни малейшего сходства; если уж кто и походил на его бабку Ревекку, известную ему по единственной выцветшей свадебной фотографии, так это вон та девушка лет двадцати, стоящая в дверях комнаты; его «единственность» никак не согласовывалась с наличием двух вполне здоровых мужчин, встретивших его на пороге, причём эти мужчины никак не выказывали своей обиды, а весьма доброжелательно смотрели на него. Вдруг Володя почувствовал, что рубашка намокла у него груди, там, куда уткнулась головой бабка, и её руки скользнули вверх и ласково провели по его лицу, волосам, и от этого ему вдруг стало так хорошо, как не было, наверно, с самого далёкого детства, даже что-то непривычно защипало в глазах. Он обхватил бабушку за плечи и, склонив голову, поцеловал её седую макушку.

Когда бабушку Фиру, наконец, усадили в кресло, она, не снижая темпа и голоса, начала представление семейства.

– Познакомься с этими молодыми оболтусами, – кивнула она в сторону мужчин, – им нужно на работу, поэтому их надо быстрее отпустить.

Молодым оболтусам было под пятьдесят. Ефим-Фима, с плешью, просвечивающей сквозь аккуратно, волосок к волоску, уложенные волосы, и мелькавшими при широкой улыбке золотыми мостами на зубах, был заместителем директора крупного обувного магазина. Яков-Яша, с седеющими непослушными кудрями и прокуренными зубами – доцентом в каком-то институте, название которого Володя прослушал. Яша был мужем Нелли, старшей дочери бабушки Фиры, а их младшая дочь Лера была той самой девушкой, которая присутствовала сейчас в комнате и которая с некоторой натяжкой была похожа на бабушку Ревекку. Фима был мужем Риммы, младшей дочери бабушки Фиры, Римма не смогла приехать утром – «она очень извиняется!» – но обязательно будет вечером, когда вся семья соберется вместе. У Володи голова пошла кругом. Как почувствовав это, бабушка переключилась на зятьёв, давая им указания перед уходом.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: