Гиблая трясина

© П. Кодряной, перевод на русский язык, 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

На Фенских болотах[1], 1991 г.

– Нравится тебе темнота, Мэтт?

Детектив-констебль Баллард не задумался ни на секунду.

– Не переношу, ну ее к чертям. Особенно в подобном месте. Никогда не знаешь, что в ней скрывается.

Во мраке раздался негромкий смешок.

– Кажется, я тебя понимаю. Местечко и правда не из приятных.

Мэтта аж передернуло. Он переступил с ноги на ногу, чтобы встать поудобнее, и почувствовал, как сапоги уходят еще глубже в мерзкую жижу.

– Долго нам наблюдать за этой развалюхой, сержант? По-моему, ваша осведомительница просто недолюбливает полицию – пускай, мол, на этом треклятом болоте себе задницы поотморозят.

– Терпение, Мэтт, мальчик мой, до восхода каких-то полчаса. А моя информантка еще ни разу не ошибалась. Раз уж она утверждает, что эта хибара используется наркокурьерами в качестве перевалочного пункта, значит, так оно и есть.

Мэтт окинул взглядом темный силуэт полуразрушенного домика.

– Может, и верно. Для того, кто хорошо знает эти места, до реки тут всего пять минут пешком. Если поймать прилив, то еще десять минут на лодке – и ты в заливе Уош.

– Верно. А там тебя поджидает голландская яхта, готовая загрузить в твою лодчонку столько марафета, что весь Фенфлит сможет неделю торчать, а сама яхта с полным мешком бабла отправится в Северное море за следующей партией, – согласился сержант Билл Моррис.

В этот момент темные плотные тучи разошлись, вниз хлынул лунный свет. Мэтт смог разглядеть и соленое болото – длинную полосу серебристой воды, – и бывшие объектом их наблюдения руины. И осознал, насколько топи Гиббет все-таки уединенное и негостеприимное место. Весна заканчивается, на носу лето, а от сырости и холода зуб на зуб не попадает.

– Так чем же тебе все-таки не угодила темнота?

Луна опять скрылась, без особой вежливости прихватив с собой бледное сияние, так что Мэтт заторопился с ответом, пусть даже тема беседы ему и не слишком нравилась.

– Потому что она все меняет. – Он вдруг нахмурился. – Судя по вашему тону, вам она нравится?

– О да. Обожаю темноту!

Мэтт не видел сержанта, но все равно был уверен, что тот улыбается.

– Ого! И почему же?

– Потому что в темноте я столь же страшен, как и любой другой ублюдок, который может сейчас скрываться неподалеку.

– Вам нравится пугать людей? Нам разве не отведена роль положительных героев?

– Пусть хоть до усрачки пугаются, Мэтти, так даже лучше. Речь, само собой, о всяких сукиных детях, – негромко усмехнулся сержант.

– И на том спасибо. – Баллард собирался было продолжить мысль, когда старший товарищ глубоко и резко вдохнул.

– К вопросу о сукиных детях, – сержант легонько тронул Мэтта за рукав. – Видишь там, на тропинке? Свет фонарика.

Мэтт не сразу разглядел тоненький луч, прыгающий по извилистой тропке, а увидев наконец, почувствовал прилив возбуждения.