Шум дождя был густым, вязким, как будто весь мир пытался утонуть в воде.
Фары встречных машин расплывались в длинные линии света – будто кто-то размазывал краску по стеклу.
Итан сидел за рулём, сжимая руль до белых пальцев.
Сердце билось быстро, неправильно. Каждый вздох отдавался болью в груди.
Спидометр показывал что-то около семидесяти, но казалось – они летят.
Мимо мелькали деревья, дорожные ограждения, редкие фонари. Всё было в движении, даже небо.
Рядом сидела Кара.
Она была спокойна, почти безмятежна. Её ладонь лежала на колене Итана, а взгляд был обращён в окно.
На ней было серое пальто, капюшон сдвинут назад, чёрные волосы липли к лицу.
Иногда она улыбалась – устало, тихо, будто зная, что вот-вот всё закончится.
– Холодно, – сказала она, не отрывая глаз от дороги.
– Потерпи немного, – ответил Итан. – Сейчас свернём и заправимся.
Она не ответила, просто кивнула.
Дождь усилился. Стекло стало мутным; дворники едва справлялись.
На миг Итан отвлёкся, пытаясь нащупать переключатель обогрева, и в этот момент Кара повернулась к нему, будто хотела что-то сказать.
– Знаешь… – начала она. – Мне кажется, я…
Фары.
Вспышка.
Белый свет.
Звук – не просто громкий, а сломанный, как будто раскололся сам воздух.
Машина развернулась. Металл визжал. В стекло ударила вода и грязь.
Тело Кары врезалось в ремень, голова – в боковое стекло.
Всё произошло за доли секунды, но в сознании Итана время растянулось – больно, отчётливо, до каждого звука.
Он слышал её крик.
Короткий. Последний.
Рука Кары – тёплая, дрожащая – схватила его, сжала. Потом отпустила.
Мир рухнул.
Когда всё стихло, стояла странная тишина.
Дождь всё ещё шёл, но звука капель не было.
Только ровный писк – где-то далеко, в глубине его сознания.
Он не мог дышать.
Каждый вдох был как лезвие. Воздух не слушался.
Ремень впился в грудь. Окровавленные пальцы скользили по рулю.
– Кара… – простонал он. – Кара, ответь…
Он повернул голову, медленно, через боль, и увидел её.
Она сидела, голова наклонена на плечо. Глаза открыты, будто удивлённые.
На губах – след крови, тонкой линией.
Она не шевелилась.
– Нет… нет, нет… – Итан дрожал, попытался дотянуться, но мышцы не слушались. – Кара, слышишь меня? Эй!..
Пальцы коснулись её щеки – холодной, неестественно неподвижной.
Слёзы смешались с дождём.
Мир качнулся, поплыл.
Где-то вдали – крики.
Сирена.
Фонари мигают красно-синим, размазывая всё в отвратительном калейдоскопе цвета.
Всё происходит обрывками.
Голоса.
– Живой! Быстрее, пульс слабый!
– Женщина… без сознания! Пульса нет!
– Он дышит, но давление падает!
– Готовьте носилки, срочно!
Холодный дождь бьёт по лицу. Чьи-то руки тянут его наружу. Металл скрежещет, трещит.
Всё плывёт. Лица – размытые. Люди – как тени.
– Кара… – шепчет он сквозь кровь. – Спасите её… пожалуйста…
Ответа нет.
– Потеря крови! Нам нужно давить! – кричит кто-то над ним.
Свет фонарей бьёт в глаза, больно, режуще. Он пытается поднять руку, но она будто чужая.
Он видит тень – человека в белой рубашке, стоящего в стороне, под дождём.
Тот не двигается. Просто смотрит.
Глаза спокойные.
Итан моргает, свет рвётся на части.
– Очнись! – кто-то кричит прямо в ухо.
Руки давят ему на грудь. Воздух рвётся.
– Давление падает! Адреналин! Быстрее!
Его тело дёргается. Свет вспыхивает снова.
Мир выцветает.
