Я не вернусь. Я сорвался. Я полетел. Стрелки часов перевалили за час «Х». Время провозгласило наступление новой эры. Огни погасли, или наоборот – ударили светом сотни прожекторов, наотмашь. Выстрел и – дан старт. Одно событие в жизни, определяющее настоящее и будущее, всё изменяющее, необратимо, навсегда. Революция. Вдруг, какая-то доля секунды становится – Гранью, проводит жирную линию, разделяющую жизнь напополам, вырисовывается бездонной пропастью, без возможности перехода как на одну, так и на другую сторону по краям обрывов. Теперь ты другой. И вокруг – всё стало другим, по – крайней мере, – для тебя. Нет дороги назад. Лечу.
Я смотрел на отражение в зеркале своего обнажённого тела и вдруг поймал себя на каком-то странном ощущении, сотканном из неловкости, стыда и – неясного происхождения протеста, возмущения (особенно ярким, сильным импульс этого неосознанного внутреннего сопротивления становился при фокусировании взгляда на половых органах). Я вдруг осознал, что это отражение, это тело – вовсе не я, вернее – я, но заключённое («пойманное») в эту («чужую») плоть, и главным признаком этой неволи, этого рабства, словно цепь на шее, бирка, номер, знак, метка пленника, исполнителя чьей-то воли, является именно детородный орган. И только глаза – будто излучали что-то своё, родное, настоящее, истинное. Взгляд, из почти недосягаемой отсюда, с Земли, неведомой, непознанной (или забытой, когда-то и кем-то очень искусно и ловко спрятанной) Глубины, кричал или шептал, пытался пробиться до моего сознания: «Это – Я. Я – здесь. Я – пленник».
На старой квартире у меня было целых три стола… Целых – три – письменных – стола! На этой – ни одного. Чем не мучения для «человека бумажного»?
У меня теперь: ни одного стола и – ни одного человека… Одиночество хорошо только тогда, когда оно добровольно, когда у тебя есть выбор и это состояние является не приговором, а только строчкой из «меню душевного комфорта и личных потребностей»: уединиться на время, закрыться, спрятаться «под своим одеялком» (в гараже, на даче, да хоть под скульптурой русалки в городском парке) или же – быть рядом с «самой-самой», или «самыми-самыми». Когда такого выбора нет, это больше похоже на заключение, или пытку, или – и то и другое вместе.
Найти человека для общения (не для поболтать, не для перекинуться парой бестолковых фраз) намного сложнее, чем найти кого-то для секса…
Последнее тебе, бывает, даже предлагают. Сами. За деньги. Конечно же. Как правило.
«Привет», – вдруг пишет кто-то и где-нибудь… в соцсетях. Например. И ты сразу думаешь: «О, здорово! Кому-то захотелось со мной поговорить!»
Но… Упс! Девушка – всего лишь предлагает себя, по тридцать американских рублей за час…
Тебе же нужен секс?! Ну да, конечно… Ну, так берёшь? Эээ… а поговорить? Нет? Никак?
Итак, – в блокнот, с пометкой «без вариантов»:
1. купить – СТОЛ!
Неведомому другу посвящаю…
Давно заметил, что население Рунета становится всё более неприветливым, необщительным, закрытым, подозрительным.
Боюсь, как бы «вирус недружелюбия» не перекинулся чёрной волной и на остальную часть обитателей виртуального мира, тогда социальные сети попросту превратятся в ненужный терабайтовый хлам и уйдут в историю.
