Архитектор и флористка

Роман

День

Я смотрю на визуализацию будущего жилого комплекса "Эдем" на экране моего компьютера. Идеальные линии, стекло и металл, отражающие небо, вертикальные сады на террасах – всё именно так, как я представлял. Три года я ждал проект такого масштаба. Три года доказывал совету директоров, что готов к нему.

"Роман Андреевич, документы по участку застройки," – моя помощница Вера кладёт на стол увесистую папку.

Пролистывая страницы, я хмурюсь всё сильнее. Что-то не сходится с планом. На месте будущего входного комплекса числится действующее здание. Какая-то… цветочная мастерская?

"Вера!" – я почти рычу. – "Почему в предварительном отчёте не было информации об этом строении?"

"Оно считалось нежилым и заброшенным, но…" – она запинается.

"Но?"

"Там недавно открылась мастерская. Владелица выкупила помещение полгода назад."

Чёрт. Чёрт! Я хватаю пальто и вылетаю из офиса. Должен увидеть эту помеху своими глазами.

Старое двухэтажное здание выглядит нелепо среди современных построек – как застрявший в зубах кусок прошлого века. Облупившаяся штукатурка, старинные узоры на фасаде… Но витрины чистые, а за стёклами – буйство красок. Цветы. Сотни цветов.

Колокольчик над дверью звенит пронзительно и раздражающе. Внутри пахнет жасмином и… краской? На стенах – акварельные пейзажи, на полках – причудливые композиции из живых и сухих цветов.

"Я помогу вам?" – голос мягкий, но в нём слышится сталь.

Я оборачиваюсь. Передо мной стоит девушка в зелёном фартуке, заляпанном краской. Тёмные волосы собраны в небрежный пучок, в руках – недорисованная открытка.

"Вы владелица?" – мой тон сух и официален.

"София," – она улыбается, но глаза настороженные. – "А вы..?"

"Роман Андреевич Северов, архитектурное бюро 'Современник'."

Улыбка медленно гаснет. Она знает. Конечно, знает – слухи о застройке района ходят давно.

"Я не продам мастерскую," – говорит она прежде, чем я успеваю начать разговор.

"Это не обсуждается. Здание идёт под снос."

"Нет," – всего одно слово, но в нём столько упрямства, что я на секунду теряюсь.

"Послушайте…" – начинаю я, но она перебивает:

"Нет, это вы послушайте. Здесь была мастерская моей бабушки. Здесь я выросла. И я не позволю снести его ради очередной стеклянной коробки!"

Её глаза горят, щёки пылают. Какое-то мгновение я залипаю на россыпи веснушек на её носу, но быстро беру себя в руки.

"У вас месяц на освобождение помещения," – говорю холодно и разворачиваюсь к выходу.

"Вы ещё пожалеете об этом, Роман Андреевич!" – летит мне в спину.

Вечер

Сон не идёт. Её слова крутятся в голове как заевшая пластинка. Выхожу на набережную – здесь всегда легче дышится.

Ночной воздух прохладен и свеж. Фонари отражаются в тёмной воде золотыми змейками. И тут я замечаю её – одинокую фигуру с альбомом на коленях. Девушка сидит на парапете, полностью погружённая в рисунок. Свет фонаря падает на её склонённую голову, создавая мягкий ореол.

Сам не знаю почему, но подхожу ближе. Она рисует набережную – стремительными, уверенными штрихами передаёт игру света на воде, силуэты деревьев, изгиб моста вдалеке.

"Красиво," – говорю тихо, боясь спугнуть момент.

Она вздрагивает, поднимает голову. В полумраке её лица не разглядеть, но голос звучит приветливо:

"Спасибо. Здесь особенная атмосфера по вечерам."