Терминальное пространство. НекроПоэтизм

Жанр: Современная русская литература / Стихи и поэзия

Автор

Страниц

Год

—

Андрей Другой в своей новой работе представил атмосферную, глубокую и тяжелую атмосферу, которая создает серьезный эффект на читателя. В произведении он задается вопросом о значениях "терминального пространства", пытаясь разобраться, где оно находится и когда человек оказывается в нем. На первый взгляд, ответ прост: это переход, момент, когда уходит жизнь и приходит смерть. Однако, возникает еще один вопрос: "Агонизируем ли мы только в тех местах, которые считаем жизнью, или разумно ли предполагать, что там, где будем находиться...это вечная тьма?" Здесь автор призывает задуматься над тем, что не всегда мы уверены, где настоящая жизнь, а где истинная смерть.

Помимо этого, книга отличается оригинальностью и красочностью изложения, захватывая читателя своей уникальной атмосферой. Большое внимание уделяется описанию окружающего мира, создавая яркие образы и запечатливая эмоции героев. Особый акцент делается на деталях и диалогах, которые придают произведению реалистичность и глубину.

Важно отметить, что роман содержит язык, который предназначен для взрослой аудитории, включая нецензурную брань. Этот стиль позволяет автору точнее передать эмоциональную составляющую и оттенки героев, добавляя реализма и подчеркивая их характеры. Такое откровенное изображение позволяет читателю полностью погрузиться в атмосферу романа и почувствовать все переживания героев.

В итоге, работа Андрея Другого представляет собой уникальное и захватывающее произведение, которое вызывает важные мысли и остается в памяти читателя на долгое время. Его особая атмосфера, оригинальный стиль изложения и реалистичные образы делают эту книгу поистине неповторимой.

Читать бесплатно онлайн Терминальное пространство. НекроПоэтизм - Андрей Другой

Фотограф Дмитрий Егоров

Иллюстратор Дмитрий Храмцов ("Храм")

Идейный вдохновитель Смерть

ISBN 978-5-0056-9266-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Через плечо врача я заглянул в его тетрадку. Там были имена умирающих и его сухие комментарии. У кого-то показания пульса, у кого-то показания кала. Напротив одной фамилии было написано «неадекватен».

«Неадекватен» был мне особенно близок. Перед тканью небытия вполне можно стать неадекватным. Труп неадекватен Жизни, и кто шагнул за черту, пока ещё не испустив дух, просто забежал вперёд.

Я думаю, что сам я когда-то давно поспешил забежать вперёд.

Чингизхана ребёнком пугали собаки. Гумилёв намекал, что Чингизхан был с отклонениями – для монгольского мальчика бояться вездесущих собак было скандально.

Он родился от светлого духа, пробившегося сквозь дымник юрты, и глядя на собак он вспоминал, видимо, щетинистую шкуру смуглой матери Алан-гоа, впервые замеченную отцом. Я подозреваю, что бедных «бдительных ангелов» к «дочерям человеческим» влекло нечто иное, нежели их красота…

Забегая вперёд – мы забегаем назад.

Страстотерпец Аввакум в детстве увидел мёртвую корову. С этого момента его судьба была предопределена. У меня есть навязчивые мысли об окраске этой замеченной им невзначай издохшей скотины. Но я о них умолчу.

Узнал, что есть целая область в медицине, которая занимается состояниями, непосредственно предшествующими уходу. Это «терминальная» медицина или «паллиативная медицина». Очень странная сфера, где мы ускользаем от одержимости других врачебных зон – починить человеко-механизм во что бы то ни стало. Или сымитировать по меньшей мере процесс. Терминальная медицина не лечит. В ней есть что-то философское. Я давно не видел таких интересных взглядов как у пациентов и сотрудников Хосписа. В центре их внимания – именно то, что должно быть в центре нашего общего внимания.

Они обслуживают «уход», «переход», «терминус», «границу». Внешне – это банальный гуманитаризм, внутренне люди влекутся тайной Смерти, как она открывает себя полнее всего – в момент раскрытия своего бутона в фатально ускользающем человеческом теле.

Агония может быть рассмотрена как самостоятельный цикл, как отдельный и самозаконченный Мир. Мы знаем о циклах Жизни бабочки и подозреваем, что в эти сроки она проживает полную драматическую судьбу – взлёта, Любви, питания, иссыхания и рассеяния. Бабочка и агония. Греки называли душу «бабочкой» – «psyche». Мы называем душу – «дыханием», имея в виду последний вздох.

Последний или не последний?

Терминальная медицина точно знает, что душа, а что нет. В заветный миг всё останавливается, палата замирает и невидимый свет сыпется на всех присутствующих из ниоткуда. Мы призваны границей, только облегчите наши невыносимые мысли холодным лунным прикосновением бесстрастного внимания.

В Хосписе я впервые встретился с той фигурой, которая фасцинировала меня со времён мутной юности. 20 лет назад мы решили прочитать «Графа Монте- Кристо» и выяснить, кто был там главным героем. То, что не Эдмон Дантес было всем очевидно, так как ничто не может быть таким банальным, каким хочет казаться. Это – стартовая позиция неадекватности.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: