Забы(и)тые жизни

Знаешь, люди – всё те же атомы,

Как молекулы, как никто…

Когда трудно они поднакатывают

Алкоголем, словно пройдёт.

Когда весело – лица счастливые,

Когда грустно – исчез весь мир.

Они ведь очень-очень сильные,

Но все это только на миг…

Потихоньку бросаются звёздами,

Иногда громко стелят мат.

При случайных они – серьезные,

При своих – хуже трёх гранат,

Что взрываются очень отчаянно,

По привычке забыв про «потом».

Через время опять извиняются,

Послав к черту свои ситкомы.

Знаешь, люди совсем не бабочки —

Красота должна быть внутри.

А они – неисправные лампочки,

Догоревшие, как мотыльки.

Для кого этот бред, показуха?!

Для кого модный шмот и часы,

Если внутрь взглянуть —

Там все глухо,

Там забыли включить мечты.

И любовь, и добро и нежность

Не бывали там никогда.

Там живет одна неизбежность

И умение стелить вокруг мат.

Сложу из бумаги красивый кораблик,

На нем-пару слов о тебе.

Все, что не сказалось пусть в море утонет,

Или сгорит в огне.

Печальные взгляды, промокшие ноги-

Не важно, что колет внутри.

На мне та же обувь, но чувства другие-

Попробуй в меня загляни.

Я сбилась нелепо, колени все сбиты,

Глаза все мокрее от слез.

При лучшем раскладе-ты был бы убитым,

Я также пугаюсь гроз.

Кто в доме моем теперь лампочки вкрутит?

Кто сможет забить в стену гвоздь?

Конечно, не ты. Ты совсем ебанутый.

Внутри уже ливень, не дождь.

Коварные мальчики ходят налево,

Наивные девочки-верят словам.

Все, что не сказалось-развеется ветром

И улетит к чертям.

Я больше не дура, я больше не злая

Теперь по течению плыву.

Спасибо корабликам за отпуск отчаяния.

Есть повод начать главу.

На подушке рядом – твоя голова

Одеяло накрыло худое тело.

Я же просто однажды струсил сказать,

Чтоб ты сразу мною переболела.

Я не смог, я забылся, какая грусть!

А теперь вот лежу и шепчу молитвы,

Может папа-господь поймёт всю суть

И отправит к тебе навстречу вымпел.

Я не скрою, что ты для меня подстать,

Мама тоже твердила – хорошая пара!

Ну, а мне не впервой вот так погибать —

Это я тебе так, чтобы просто ты знала.

На подушке рядом твоя голова,

Одеяло накрыло ненужное тело.

Мне намного проще молча лежать,

Чем сказать, что душа моя перегорела.

Выбить бы клином из себя всю гордость,

Исколотить, чтобы не было сил.

Что не сложилось однажды сольётся

В общую книгу нещадных могил.

Пересчитать бы свои пригрешенья,

Да и грешки, что уж там утаишь!

Я голая мёрзну до изнеможения

А рядышком медленно капает с крыш.

Останься! Послушай! Я знаю, что глупость!

Ты просто нещадно насыпал мне соль

На рану, что несколько лет кровоточит,

Ты сыпал, но я же здесь чувствую боль!

Твои недосказы, мольбы о прощении

Не стоили нам никогда ни гроша.

Моли сколько хочешь, но гордость идейная —

Она здесь любого опустит до дна!

Выбить бы клином однажды всю гордость

И промотать пленку жизни назад.

Что не сбылось уже не соберётся

В новый, красивый и плотный рассказ.

Сашенька, милый, у нас почти лето,

В городе пахнет несносно весной.

Девочки в платьица ходят одетые,

Только вот ветер совсем не морской.

Трудно сказать, сколько жить той черемухе,

Что на бульварах цветочки дала.

Голос не слышно твой даже в приемниках,

Наша весна нас опять подвела.

Сашенька, милый, мы оба «страдалицы» —

Курим, ругаемся, пьём во дворах.

Нам никогда не придётся состариться —

Вся наша молодость в наших руках.

Ты не печалься, все будет отлично

Ношу по силам нам только дают.