Немножко беременна или Так не бывает - 1. Вдруг, как в сказке

Меня тошнило. Жутко! О, Господи! Что я вчера пила и ела?! Мысль, едва она успела укорениться в моей голове, вызвала просто уже неудержимый приступ тошноты, и я едва позорно не загадила всю кровать! Но усилием просто нечеловеческой воли, смогла сдержать позыв. Ещё чего не хватало! Я взрослая женщина, а не какая-то-там малолетка, впервые упившаяся до зелёных чертей. И если меня вытошнит, то вытошнит в унитаз!
Первая попытка сползти с кровати успехом не увенчалась. Неуклюжесть – наше всё! Тело не слушалось, отекло, конечности были, как неродными, сесть не получалось в принципе, на бок тоже не с первого раза удалось перевернуться… Ад на земле существует – я, кажется, в нём нахожусь! Глаза не открывались из-за свинцовых век, да и не очень-то хотелось рассматривать яркую, залитую солнечным светом, комнату.
Вторая попытка тоже не принесла желаемого результата – край кровати просто не находился. Вот у вас бывало такое, когда нужно встать быстро и немедленно, ты обязательно запутаешься в простыне, попадёшь ногами в прорезь пододеяльника сбоку или ляжешь слишком близко к стене и тебе приходится ползти через всю её ширину до края? Повезло вам. У меня всё это случилось одновременно! Но мы упрямые! Встали на четвереньки и ползём задом, ползём! Пусть медленно, зато верно. Господи, ну и кто меня дёрнул купить этот сексодром? Лучше бы обошлась стандартной полуторкой. С неё ап, и слезла, а тут… Момент, когда мои ноги, наконец, ощутили край кровати, стал первым радостным событием сегодняшнего утра. Вторым, как я надеялась, станет посещение уборной, потому что к тошноте добавились жалобные конвульсии мочевого пузыря, намекающие, что вчера я всё-таки пила, а не ела. И пила слишком много!
Кое-как слезла с кровати и на негнущихся ногах побрела в ванную. Глаза открывать не было сил в принципе, меня шатало из стороны в сторону, ныла поясница, тело было словно ватным, меня продолжало тошнить и ужасно хотелось в туалет. Боженька, я клянусь, ни грамма больше! Только бы побыстрее! Противная ручка от двери в ванную не желала находиться, тем самым окончательно выводя меня из хрупкого душевного равновесия.
- Да твою ж мать! – в сердцах выдохнула я, понимая, что глаза открыть-таки придётся.
И лучше бы я этого не делала… Яркий, как я и подозревала, утренний свет шарахнул по моим несчастным глазкам, ослепив на несколько мгновений. Но всё быстро прошло – признаться, я ожидала худшего. Но это была самая маленькая из моих проблем, потому что вожделенного места, куда так усиленно стремилась я вся, не было. Я стояла носом к пустой стене и водила по ней руками, в тщетной попытке найти ручку от двери. Но я-то знаю, что моя ванная находится именно здесь! Я сама лично руководила перестройкой и выводом отдельного входа в уборную из спальни! Так куда, ёлки-палки, делась моя ванная? Или не моя? Я присмотрелась к стене – таких обоев у меня точно не было! Вернее, я бы точно никогда в жизни не стала оббивать стены бежевым атласом с рисунком из позолоты. Для проверки даже пошкрябала ноготком один из вензелей – ну, точно ткань с трафаретным рисунком.
- Какого, блин… - недоумённо произнесла я и обернулась. Сердце пропустило удар, а перед глазами появились чёрные мошки. - … лешего.
Я находилась не дома, однозначно, а в чужой огромной светлой комнате с вычурной изящной мебелью лавандового цвета в синий мелкий цветочек. Большую часть обозримого пространства занимала исполинских размеров кровать, напротив которой вместо нормальной стены было одно большое прозрачное стекло, а за ним нечто напоминающее лоджию с каменными перилами. Что там за ними – видно не было, да и, признаться, в данный момент мало меня интересовало. Потому что, невзирая на недоумение, удивление и нотку страха при мысли, куда меня могло с перепоя занести, тошнота так и продолжила о себе напоминать участившимися рвотными позывами и повышенным слюноотделением, а мочевой пузырь – пока ещё лёгкими спазмами. От попыток сдержать настойчивое желание организма избавиться от вчерашнего ужина, на теле выступил холодный пот и начало слегка потряхивать. А мысли о нежно любимом фарфоровом друге уже не покидали исстрадавшуюся голову.