Вернувшись из ада

На самом деле я – Алёна Паршина, но мама вышла замуж за француза и изменила моё имя на французское, чтобы я в школе не выглядела белой вороной, хотя, кажется, в Швейцарии это всем всё равно. Но сделанного не воротишь, а я теперь – Алин, хотя логичней было бы быть Еленой. Но мне было семь лет, права голоса у меня не было, а мама… В общем, ей лучше не возражать. Я и не возражала, мне-то что.

Несмотря на то что Жак мне неродной, любит он меня и заботится, как о собственной дочери, в результате чего я выросла фифой. Балованной, значит, хотя в свои двенадцать я это не очень понимала, пока меня не пригласили в специальную школу. Поначалу, услышав «школа колдовства», я удивилась, потому что больше всего это походило на розыгрыш – сопливую фэнтезятину я читала, конечно.

Но в школу я не попала… Герр Шлоссер, пришедший к нам тогда домой, рассказал мне, что все школы Швейцарии возят детей на экскурсии – ну, это я знала и так, но вот в двенадцать лет детей знакомят с историей нацизма, поэтому экскурсии специфические, а так как я – ведьма, то мне нужно знать технику безопасности, а то могут быть неприятные сюрпризы. Но я слушала его вполуха… Дура я, просто непроходимая дура… Что мне стоило выслушать умного человека?

Об экскурсии куда-то на север Германии нам объявили вчера, и вот сегодня мы едем. Удобный автобус, есть туалет и даже телевизор. Мне, впрочем, скучно. Объяснения по поводу того, куда мы едем, я пропустила мимо ушей, запомнив только, что это надо, и всё. Ну, надо и надо… Мне всё равно.

Приезжаем мы в какой-то городишко, ничего интересного, после чего нас распускают «погулять». Ну, погулять – это мысль, поэтому я топаю в парк. Народу здесь немного, стоят какие-то статуи, мне неинтересные, хотя вон та, в виде девочки с поднятыми вверх руками, которая будто защищается от чего-то, жутковато выглядит. Но мне просто скучно, хочется домой. Думая о том, что мы уже целый день путешествуем, я в задумчивости пинаю какие-то то ли камни, то ли вообще кости. Да ну, откуда здесь кости?..

Одета я в платье. Лето на улице, поэтому по маминому настоянию я надела платье, хотя в джинсах было бы удобнее, но мама воспитывалась в суровых условиях, поэтому за непослушание может и за косу оттаскать, и по заднице отходить. Поэтому я боюсь с ней спорить. Да и нарываться ради платья? Фиг с ней! Вырасту, уеду от неё подальше, там она меня уже не достанет.

Вот так я иду, а затем вдруг вижу в траве какой-то железный кружок, на смайлик похожий. Наклонившись, беру его в руки, совершенно забыв о том, что говорил герр Шлоссер. В первый момент ничего не происходит, но вот когда я пытаюсь согреть в руке странно холодный металл, внезапно качусь кубарем от сильного удара по спине. Я слышу свист, и ещё более сильная боль обжигает спину. Обнаружив себя в грязи, я тем не менее не успеваю даже закричать.

– Aufstehen!1 – слышу я злой выкрик. Чьи-то руки быстро поднимают меня на ноги.

– Нельзя лежать – будут бить! – по-французски произносит женский голос.

– За что?! – спрашиваю я, тем не менее заметив помогавшую мне женщину сквозь выступившие слёзы.

– За то, что лежишь, – француженка явно не в настроении что-то ещё объяснять, она придерживает меня, а потом я слышу ещё один злой выкрик и рычание собаки, сменившееся истошным криком, в котором нет ничего человеческого.