Ничего хорошего по четвергам не случается. Стёпка верил в это с того самого дня, когда его мама, по словам бабушки, улетела навсегда на небо. Мысль эта прочно укоренилась у него в голове в тот момент, когда папа через два года привел в дом тётю Варю, занявшую мамино место. Вместе с ней поселилась и кучерявая, кривозубая девочка Галюша.
Вот и теперь Стёпка сидел на своей кровати, свесив худые голые ноги, которые едва дотягивались до пола, и насупился очередному четвергу, несмотря на яркое солнце, боязливо проглядывавшее через тюль.
Он снова проспал. Галюша только что хлопнула дверью, убегая в школу. Вредная девчонка – не могла разбудить. Стёпка представил, как снова отец вечером разозлится, когда увидит в дневнике очередную двойку. Все двойки Стёпа получал только по четвергам. Если бы не эти проклятые дни, он бы давно стал отличником.
Тётя Варя ещё не вернулась со смены на заводе, а папа ушел ни свет ни заря так тихо, что никто из ребят даже не проснулся. В такие дни они с Галей сами собирались в школу, благо далеко идти не надо. Однако первый урок начнётся уже через пять минут, а Стёпка всё ещё сидел в одних трусах и майке.
Он потянулся, как ленивый кот на утреннем солнце, и спрыгнул с кровати. Поспешно закинул какие-то учебники со стола и тетрадки. Он помнил, что вторым уроком математика, а значит Наталья Васильевна снова будет вызывать его к доске. Почему-то ей нравилось, когда Стёпка решал примеры почти каждый урок, попутно вытирая ладошкой неверные цифры. А ему нравилось, как учительница всегда хвалила, если получилась посчитать правильно. А считать у Стёпки получалось верно частенько.
И вот теперь, топая в затихшую после звонка школу, Стёпа то и дело просчитывал в уме задачки, которые сам же себе и придумывал:
– Пять голубей, один дедушка с куском батона в пол кило… итого, по сто грамм батона на голубя. Многовато! – вслух рассуждал он.
Стёпа торопливо поднялся на третий этаж, но остался стоять у двери класса. На урок музыки идти ему не хотелось. Придётся снова вставать и петь с другими ребятами, слушая, как неловко звучит его собственный голос в хоре голосов других ребят. Он старался петь громче: если его и не видно было из-за маленького роста, так хоть услышали бы. Но все равно этого оказывалось недостаточно. Неужели учитель хочет, чтобы пришлось кричать, как на футбольном поле? Футбол Стёпе не нравился, поэтому и кричать он не мог.
Руки вспотели, и сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда Стёпа наконец решился и боязливо постучал в дверь. В пустом коридоре стук прозвучал так громко, что он поморщился. Стёпина голова первой показалась в классе под скрип открываемой двери.
– Е-ка-ка-терина Ивановна, м-м-можно войти?
Все глаза сразу устремились на появившегося в дверях Стёпу, в мгновение затихло фортепиано. Похоже, никто не слышал стука, и сейчас он потревожил гармонию в классе, которая была там до его появления.
– Здравствуй, Стёпа. Ты опоздал, – произнесла учительница, вздохнув, однако без следа удивления на лице. – Оставь дневник на моем столе и садись на свое место. Мы будем петь “Крылатые качели”. Ребята, вы выучили текст?
Ровным хором отозвалось громкое “Да”, пока Стёпа стоял у стола учителя и пытался найти дневник в своем портфеле. На пол полетели пять тетрадей, учебник по математике, пенал, из которого громко посыпались многочисленные карандаши и ручки, какой-то блокнот с помятыми листками. Но дневника нигде не было. Это точно происки злосчастного дня!
