Корабельный астролог

***

На завтрак я уже опоздала. Следовательно, мой путь лежал на кухню. Там заправляет всем тётушка Марта, и она мне всегда рада. Кроме того, главная дворцовая кухарка и кладовщица в курсе последних новостей и сможет ответить на мои вопросы лучше, чем кузина. Прислуга порой знала больше, чем болтливые и вездесущие фрейлины. Марта частенько шутила, что у неё в кладовой живёт мышка, что на хвостике вести приносит.
Моё решение оказалось верным. На кухне вовсю что-то жарилось, так что масло скворчало на большой сковороде с длинной отполированной до блеска ручкой, и кухарка Марта хлопотала у плиты. Может повар Тобиас и знал, как приготовить лучшие пасс-де-вуартские блюда и десерты, но Марта была на кухне главной и гоняла поварят. Не то что Тобиас, будучи добрейшим человеком. Зато на кухне всё блестело, благодаря стараниям Марты и служанкам. Сейчас женщина, раскрасневшаяся от жара, идущего от плиты, повязала передник с ромашками, а волосы убрала под косынку. Колпаки по форме носили только повара.
– Доброе утро, принцесса! – воскликнула она, увидев меня. – «Рябчиков» желаете?
«Рябчиками» в Рамилионе называли гренки – жаренный сдобный хлеб, предварительно вымоченный в яйцах и молоке со специями и солью. В крестьянских семьях обычно использовали чёрный и зерновой, и обязательно смазанный чесноком. Это придавало гренкам остроты и пикантности.
Тётушка Марта делала гренки из белого, но по-городскому – без чеснока. Отчего он мне нравился не меньше. Зато посыпала сладким перчиком.
– Конечно хочу. Я же не завтракала.
– Тогда садись и подожди, – кухарка ненадолго оторвалась от сковородки и, подмигнув, поправила косынку. Налила полный стакан молока единорожихи и придвинула мне.
– Свеженадоенное. Пей-ка.
Я села за каменный стол на деревянную скамью и с радостью ухватила стакан. Знала, как это вкусно, а сливки так вообще лакомство. Молоко бежевого цвета, со сладковатым привкусом, жирное и густое. У меня сразу же образовались молочные усы. Я с удовольствием облизнулась и смотрела, как Марта бросает на сковородку щедро обмакнутые в смесь ломти. И меня не смущало, что это несъеденные булочки с господского стола. Остались от завтрака. Хлеба к завтраку резали много, а подавать нарезку второй раз строго запрещалось, и обязательно пекли свежий. А этот…
– Не пропадать же, – весело говорила кухарка.
Я пила молоко единорожихи, а Марта сновала между плитой и столом, ставя на него мисочки с мёдом, повидлом и сливками. Вкуснота! Особенно сливки. Весь прошлый сезон единорожихи паслись на скатах лугов с сочным клевером в предгорьях Абессолона. Оттого молоко приобретало особый аромат и вкус.
Так уж повелось, что одомашнивались у нас исключительно единорожихи. Единорогов же ещё никому не удавалось приручить. Эти брыкастые и свирепые лошадки с рогом во лбу обитали в диких лесах и нечасто выходили оттуда, но всё же иногда появлялись в поисках кобылок для случки. Но близко к жилью не подходили, а призывно ржали у края луга за кромкой леса. Поэтому стада единорожиц на один сезон отгоняли на дальние пастбища, где их стерегли пастушата-девственники, прячась за кустами. И единороги могли смело туда являться и покрывать кобыл. А наши табунщики через два сезона после этого принимали роды и обзаводились единорожками. Жеребята конечно убегали, едва им исполнялся год, зато кобылки оставались в стаде.